[7] в дорогом прикиде,
парочку кошельков у двух разинь, прихватил изрядную пачку купюр у
толстой тетки, аккуратно помыв[8] сумку,
и собирался слить всё это Ваську, когда вдруг перед ним возник
невидный, тощий паренек с красным галстуком. Корсет не успел даже
удивиться, когда паренек вдруг схватил его за руку, потянул на
себя, и коротко взмахнул другой, свободной рукой. Что-то кольнуло
Корсета в подмышку, а потом сразу же все вокруг стало красным, и в
глазах померк свет…
…Белов молниеносно спрятал стилет в рукав. Тонкое трехгранное
лезвие оставило лишь малюсенькую ранку, которая даже не
кровоточила. Да сама сталь вышла чистой. Точный удар в сердце.
Александр, считавший, что вор должен не сидеть в тюрьме, а лежать в
могиле, мгновенно оценил качество работы на «хорошо» и набрал
побольше воздуха в лёгкие.
- Ой! Товарищи! Тут дяденьке плохо!
Детский голос прорезал гомон трамвайного столпотворения.
Стоявшие рядом, начали поворачиваться, а потом шарахаться от
оседающего мешком молодого мужчины с закатившимися глазами. Возле
него стоял мальчишка лет тринадцати-четырнадцати, который пытался
поддержать падающего. Внезапно он снова закричал:
- Ой! Товарищи! А у него тут кошельки! Он, наверное, вор!
Пассажиры заволновались, принялись хвататься за карманы:
- Ах ты ж! Нет кошелька! Зараза!
- Ой, мамочки! Сумку порезали! А там – деньги казенные!
- Граждане, да что же это! Портмонет сперли!
- А ну-ка, парень, – к упавшему протиснулся военный в
гимнастерке с кубарями комроты. – Давай-ка, посмотрим, что это
тут…
- Его какой-то дяденька толкнул, – быстро сообщил Белов. – Прямо
в грудь, и тут же – на выход. А этот постоял, постоял, а потом на
меня падать начал…
- Ишь ты. Глазастый ты, паренек… – Военный наклонился к
упавшему, оттянул веко и тут же сообщил, – Холодный. Милицию надо
звать. А ты, – он повернулся к Саше и потрепал его по волосам, –
подрастешь – приходи к нам. Нам в Красной Армии такие глазастые и
внимательные очень нужны. Стрелять-то умеешь? – Саша кивнул, и
военный продолжил, – Приходи-ка, товарищ пионер к нам, в Бауманский
район, в клуб Ворошиловских стрелков. Отменный из тебя стрелок
выйдет, я тебе говорю…
Паренек, откликавшийся на «Петьку», хотя на самом деле его звали
Федором, осторожно проталкивался к выходу. Он точно видел, как
тощий пионер ткнул рукой куда-то его хозяина и наставника Корсета.
В последний момент в руке парня с красным галстуком мелькнуло
что-то острое, блестящее. Слова «стилет» васек не знал, но за то
прекрасно знал слово «заточка». Кто и за что упокоил Корсета? Федор
прекрасно видел глаза пионера – холодные, уверенные, стальные.
Такие глаза он видел у законных
мокрушников