Хм.
Когда я
вернулся на освещенную улицу и оглядел полы новой куртки, на ней не
виднелось ни единого пятнышка. А в тупичке между домами осталось
лежать трое безруких инвалидов, на лбах у которых было лезвием
нацарапано: «Вор».
Вы скажете:
жестоко и, вероятно, в чем-то будете правы. Но каков мир, таковы и
законы, а я уже давно привык считать себя здесь своим. А тех
придурков даже перевязал, чтобы до утра не окочурились. Да, вот
такой вот я теперь добрый. Естественно, после этого городская
стража резко активизировалась, и ночным нападением заинтересовался
дежурный маг. Меня, как и других постояльцев ближайших трактиров,
даже допросили. Так, без огонька. А когда выяснилось, что моя аура
никоим образом не походит на те следы, что остались на месте
преступления, быстро отстали. И правильно. Потому что ниточки в
своей ненастоящей ауре я прокрасил еще на воротах, нахально истощив
амулеты стражников. А потом сменил их на совершенно другой цвет,
так что во всех смыслах я был уже не тем человеком, который
покалечил трех жадных до чужого добра… хм… чудаков.
На этом мое
пребывание в Трайне благополучно закончилось, но на протяжении
последующих пары месяцев я туда периодически возвращался,
останавливаясь на одном и том же постоялом дворе, у того же самого
хозяина. Мужик мне чем-то понравился — он был аккуратным, немножко
хмурым и неболтливым. Платил я ему вовремя, всегда с чаевыми, так
что мы неплохо поладили. Более того, однажды он спросил, сколько
времени я еще планирую сюда наведываться. И когда узнал, что до
конца зимы я к нему разок загляну, сказал, что придержит комнату
наверху, если оно мне, конечно, надо.
Оставив в
широченной лапище хозяина полновесную серебрушку, я снова уехал на
неделю, в очередной попытке найти окопавшихся где-то поблизости
драхтов. Благодаря теплой зиме и почти полному отсутствию снега,
твари в этих местах, как выяснилось, не впадали в спячку. Более
того, не охотились стаями. Умели хорошо прятаться. Как правило,
вели себя осторожно. Но время от времени все же нападали на
одиноких путников и небольшие подводы, порой утаскивали в лес
оставленный без присмотра скот… да и вообще, вели себя более
разумно, чем обитавшие на Истрице собратья.
Меня такое
положение дел совершенно не устраивало, но, сколько мы ни рыскали с
Ворчуном по лесам, сколько ни искали, так на логово и не
наткнулись. Более того, следы всегда были одиночными, будто местная
разновидность драхтов и впрямь отпочковалась от хозяев и,
вынужденная выживать в одиночку, начала потихоньку
эволюционировать.