После очередного нападения его врагов на наш дом он привез нас в аэропорт. На прощание у нас были считанные минуты, и все эти минуты я потратила на мольбы — я молила его не оставлять нас. Молила забрать нас с собой. Молила, чтобы он выбрал семью, но он выбрал месть.
Камаль Шах посадил меня на самолет с годовалым сыном и сказал, что вернется за нами.
Прошло пять лет, за которые я хоронила его трижды. В последний раз — окончательно. Он пропал с радаров, я — вышла замуж и обрела стабильность, а теперь…
Теперь он большой человек. Черный президент. Господин Шах.
Он как Феникс — восстал из пепла, и в этом огне теперь сгораю и я.
Я ставлю пустой бокал на стойку и прикрываю глаза, пока в ноздри не ударяет знакомый запах прошлого.
Всего в двадцати сантиметрах от меня на барную стойку медленно опускается рука. На пальце — кольцо, въевшееся в память. Это мое кольцо. Я сделала его своими руками и с любовью, а подарила ему, захлебываясь в аэропорту горькими слезами.
Я умоляла его лететь с нами, еще не понимая, что он уже давно принял решение остаться во имя мести.
Все эти годы я стирала из памяти его голос, его руки, его выбор.
Но память не стерла ни запах, ни это чертово кольцо.
— Стакан воды. Со льдом, — его хриплый голос разбивает тишину, и я резко поднимаю глаза.
5. Глава 3
— Ваша вода со льдом, господин.
За шестьдесят секунд, которые я мысленно отсчитываю все это время, мы не говорим друг другу ни слова.
Бармен ставит перед Камалем стакан с водой, и он осушает его за несколько глотков — таких жадных, что я слышу каждый его глоток и визуализирую, как при этом дергается его кадык.
Его мощное присутствие заполняет каждый дюйм воздуха, который я тщетно глотаю в попытке вернуть себе самообладание, чтобы подняться на непослушные ноги и уйти.
Но ноги не слушаются.
И я, черт возьми, не ухожу.
Мы сидим за барной стойкой, почти не двигаясь — как две статуи, случайно оказавшиеся рядом.
Я — изо льда, который вот-вот треснет и разлетится на мелкие осколки.
Камаль — явно из чего-то покрепче, ведь в разговоре с Сашей он никак не выдал наше прошлое. А в прошлом он имел на меня все права и трахал почти каждый день — жадно, достаточно грубо, оставляя на моем теле следы черной любви. Неудивительно, что тогда я очень быстро забеременела.
Слегка качнув головой, я впиваюсь пальцами в барную стойку и планирую подняться на ноги, как он резко начинает говорить: