— Ладно. Что там с замком? Отмычку я беру? – спрашивает первый.
— Нет. Двери на мне, — ровно произносит Руслан. – На всё про всё у нас будет десять минут. Там рядом жилой район. Вскрываем, берем всё и валим.
— Не учи ученых. Не впервой, — смеются они, а я прирастаю к месту.
Шок пригвождает к земле.
Это что, выходит? Руслан грабит магазины с этими отбитыми на голову?
Да быть этого не может. Я не верю.
— Тихий обещал неплохой процент, — служит мне ответом. – А потом заляжем на дно на время.
Машинально мотаю головой.
Боже, зачем? Как так—то?
Мое оцепенение рушится, едва я слышу, как они начинают двигаться. Рывком разворачиваюсь и стремглав уношу ноги.
На выходе из клуба врезаюсь в Славика.
— Эй, ты куда ходила? — он ловит меня за плечо и взволнованно всматривается в лицо.
Оборачиваюсь, опасаясь, что меня могли увидеть, но нет. Вероятно, они ушли в другую сторону.
— Ты знал, что Руслан грабит магазины? — требовательно смотрю на него.
Судя по тому, что удивленным друг не выглядит, делаю вывод — знал.
Резко сбрасываю с себя его руки.
— Почему не сказал мне?
— А зачем? — он засовывает их себе в карманы. — Что это изменило бы?
— Ты пытался с ним говорить? — игнорирую его вопросы, задавая свои, более важные.
— Нет.
— А твой отец? Он в курсе? — От этой мысли холодеют конечности.
Если Пал Палыч знает, то ему ничего не стоит его арестовать. В груди сдавливает так, что сделать вдох кажется слишком сложным.
— Думаю, нет. Они знают, что есть банда, которую они никак не могут взять. Но не думаю, что в курсе, кто именно в ней промышляет.
Боже, Руслан в банде…
— Слав, надо с этим что—то делать, — на эмоциях шагаю к нему снова вплотную, — я слышала, как он со своими дружками обсуждал, что сегодня они пойдут грабить один магазин. Надо его остановить.
Взгляд Славы меняется молниеносно. Он резко берет меня за руку и оттаскивает в угол.
— Значит так, Даша, забудь об этом. Никуда мы лезть не будем. Шмель сам выбрал свою дорогу.
— Как ты можешь так говорить? — цежу ошарашено сквозь зубы. — Ты что не понимаешь, что ему нужна помочь?
— Рус меньше нас всех нуждается в помощи. Он всегда был сам себе на уме. Вот пусть сам и разгребает дерьмо, в которое вляпался. А ты чтобы к нему не совалась, ясно? — рявкает ожесточенно, а потом шумно выдохнув, уже спокойнее снова берет меня за плечи, — Даш, ты не та, кто может до него достучаться. Просто отпусти его уже.