— Давай мы просто купим тебе другую квартиру, дочь.
Можно подумать, это что-то решит...
Город ведь напитан воспоминаниями о нашем совместном прошлом с Игнатом. Мы же здесь не пару месяцев прожили, а годы. Где только вместе не были. Каждая улочка в себе несет отпечаток прошлого. Счастливого. Беззаботного. Яркого.
А теперь как мне через это все брести? Все равно, что ежик в тумане.
— Нет, пап, не выйдет, — отрицательно покачала я головой, — мне нужна смена обстановки. Перезагрузка. Иначе я в своем трауре утону окончательно.
— А как же твои идеи насчет ветеринарной клиники?
— Они со мной, как и прежде. Окунусь там, в городе на Неве, во все эти заботы. Вот так и выкарабкаюсь из мрака и боли. Ты только мне не мешай, пап. А лучше помоги. Иначе я просто не справлюсь...
— Дочка...
— Пожалуйста, — всхлипнула я и тут же очутилась в объятиях родителя.
Почему-то стало тепло, несмотря на то, что от старика пахло сигарами, морозной свежестью и неуловимо лекарствами.
— Мне осталось совсем чуть-чуть, Аня...
— Ты то же самое говорил и три с половиной года назад, — хмыкнула я.
— Я так хотел увидеть внука..., — вдруг покрылся красными пятнами отец, а я отвела взгляд, понимая, что ему тяжело даются подобные откровения.
Но снова смолчала. Я суеверно боялась, что если произнесу вслух о том, что жду ребенка, то маньячка-судьба и его у меня отберет. Она ведь за что-то на меня взъелась, что украла каждого, кого я любила.
Мать.
Бабушку.
Мужа.
Прицелилась и на отца.
Выкуси, сука, моего ребенка ты не получишь!
— Пап, не дави на меня. Мне ведь и так нелегко, ты сам знаешь, — отвертелась я.
— Знаю..., — тяжело вздохнул родитель, а затем достал платок из нагрудного кармана и вытер набежавшую на глаза влагу.
Я опешила от понимания, что ничего этому сухому и неэмоциональному старику не чуждо. А он, в свою очередь, выдал обещание:
— Все будет, Аня. Квартира, помещение для твоей клиники, грамотный персонал. Ты только...
— Что? — пристально всмотрелась я в изможденное посеревшее лицо родителя.
— Ты только не забывай, что я есть у тебя. Ладно?
— Договорились...
В последующие три дня я собирала вещи. Отец сказал, что выставит нашу с Игнатом квартиру на продажу сразу же, как только я съеду.
В общем, поддерживал, как мог и как умел.
А потом настал день номер десять. Тот самый, в который мой любимый муж должен был вернуться из своей затяжной командировки. И снова я, как с отвесной скалы и на острые камни, рухнула.