— А куда идти, пап? — вытерла я со щек жгучие слезы.
— С завтрашнего дня на Шафировском кладбище-колумбарии начнется процедура опознания тел. Ты должна быть там. Ты Игната лучше, чем кто-либо знаешь. Видела его голым, каждую его родинку за годы вашего брака выучила. Нужно, чтобы ты его нашла.
Видела голым...
Знала бы, что такое предстоит мне в жизни, то смотрела бы во все глаза, а не в темноте пряталась и под одеялом. А теперь-то что? Ничего!
Я даже здесь помочь не могу.
Правильно отец сказал — я маленькая беспомощная девочка!
— Я не смогу, — затрясла я отрицательно головой.
— Есть такое волшебное слово, Аня — «надо»!
— Но...
— И ты это сделаешь! А потом начнешь готовиться к похоронам.
— Нет..., — снова разревелась я в голос, но отец даже внимания на меня не обратил, только скривился и отвернулся, снимая с переносицы очки в дорогой золотой оправе и принимаясь педантично протирать их специальным платком.
— Знаешь, о мертвых или никак, или хорошо. Но я все же тебе скажу, что о тебе говорил твой муж, когда я спрашивал его, почему он тебя почти никогда с собой никуда не брал, когда выходил в свет. Да потому что ты блаженная фиалка, Аня! А в нашем мире такие быстро вянут. Ты либо поднимаешься с колен и превращаешься в неубиваемый кактус, либо тебя просто затопчут!
Последние слова он натуральным образом проорал. И я не была на него в обиде за все это. Он хотел помочь и выбрал не непривычное утешение с платками и валерианой наперевес. А шоковую терапию, где бы я смогла посмотреть на себя со стороны и ужаснуться.
Да только бесполезно все это.
Слишком свежа была сердечная рана. Слишком мало времени прошло с тех пор, как на меня обрушилась новость, что Игната не стало.
Что отец хочет от меня?
Чтобы я поплакала пяток минут, а затем полетела по миру, порхая крылышками, словно беззаботная стрекоза, выбирая мужу место на кладбище и вступая в наследство?
Да он просто бездушный монстр, если думает, что я не имею права на траур!
— Я хочу остаться одна, — отложила я ложку и снова стиснула дрожащие пальцы на животе, понимая, что не стану говорить отцу новость о своей беременности.
Черта с два!
Он же неубиваемый кактус. А я фиалка. В мать пошла.
— Ладно, — уже успокоившись, кивнул отец, — поеду я. Мне еще столько бумажной волокиты нужно утрясти. А ты пока думай, на каком кладбище памятник ставить будем.