11. 10
Мы останавливаемся перед огромными коваными воротами с толстыми черными прутьями, которые венчают заостренные золотые пики. И я надеюсь, что меня сегодня не насадят на них. У меня прямо нехорошее предчувствие по этому поводу.
Я делаю вдох, но горло сжимается, когда эти гиганты разъезжаются, чтобы впустить нас.
Машина трогается с места, и упаковка букета шуршит в моих руках от того, с какой силой я стискиваю толстые стебли.
Я прикрываю глаза и заставляю себя дышать.
Один вечер. Ты справишься. У тебя получится.
Я даже не замечаю, как останавливается машина и как Ян уже оказывается на улице с моей стороны…
Дверь распахивается, и я вздрагиваю, но не успеваю собраться с духом, потому что меня вытаскивают вместе с букетом.
Это происходит так легко и непринужденно, будто я пушинка, прицепившаяся к цветам.
— Надеюсь, ты умеешь ходить на этих каблуках? — ворчит он над моей макушкой, удерживая меня за локоть.
Его шпилька немного приводит меня в чувства, и я выдергиваю свою руку, чтобы вручить Раневскому букет.
— Не дойду — донесешь, — бросаю надменно, откидываю волосы назад и, распрямив плечи, демонстрирую ему свою походку от бедра.
Но моя попытка триумфа стирается жаркой ладонью, проскользнувшей на талию и прижавшей меня к сильному телу Раневского.
— Тише, тише, кобылка. — Его теплый смешок шевелит мои волосы на виске. — Верю.
Он назвал меня кобылкой?!
Я даже не знаю, что сильнее сбивает меня с толку: его ладонь на моей обнаженной из-за открытой спины талии или то, что этот коварный мудак посмеялся?!
— Ты только не забывай, что ты моя девушка.
— Ага… — выдыхаю растерянно.
Все же тепло от его пальцев невероятно отвлекает. Оно буквально проникает в кровь, вызывая совсем не уместное сейчас напряжение.
Я даже разок сбиваюсь с шага, но твердая хватка удерживает меня как ни в чем не бывало.
Мы поднимаемся по каменным ступеням к самому настоящему особняку в классическом стиле.
И боже, он огромный. И строгий. С округлыми колоннами. Статуи, лепнины, медальоны…
Нет, я не бедствовала, но все же уровень богатства предков Раневского в десятки раз выше того, что был у моего отца. И да, меня завораживает масштаб, в котором я оказалась подневольно.
Но прежде чем мы успеваем подняться под треугольный фронтон, двойные двери распахиваются, и к нам навстречу выбегает девчушка с белоснежными кудрями на вид лет десяти в развевающемся сарафане. Как ожившая фарфоровая кукла.