В груди — взрыв боли. Прижимаю ладонь к груди в жалкой попытке успокоить бешеный стук сердца.
— Ваши дети выросли, — Мария Николаевна возвращается за стол и с жалостью смотрит на меня, — тебе сорок пять. Опасный возраст. Его ничего рядом с тобой сейчас не удержит. Ты это понимаешь? У него больше нет ответственности за то, чтобы дети росли в полной семье…
Дышу часто-часто. Воздух обжигает будто ядовитый пар с вкраплениями стальной стружки.
Вот-вот закашляю с кровью.
Мой муж сейчас с любовницей, а не на переговорах с корейцами о поставках компьтезированных радиаторов в новый элитный коттеджный поселок под Москвой?
— Эту войну должна выиграть ты! — моя свекровь хмурится. — И да, это война, Мира! Война с другой женщиной, которая скоро, вот увидишь, пойдет в наступление!
Я теряюсь под шквалом жестоких и страшных слов свекрови.
— Она заявит о своей беременности, — Мария Николаевна скрещивает руки на груди. — Ты должна быть готова, Мира.
Я кидаюсь к окну. Хватаю с широко подоконника телефон, но не могу удержать его в дрожащих пальцах.
Паша мне изменяет?
Телефон падает на белый кафель. Бьется уголком. Раздается стук, и по экрану идут трещины.
— Черт! — выругиваюсь я. — Проклятье!
— Мира, послушай меня, — голос свекрови становится более раздраженным, — я сейчас на твоей стороне, и мне есть чему тебя поучить в этой жизни.
Я оборачиваюсь.
Мария Никлаевна мрачно прищуривается:
— Я не одну такую хищницу сожрала, — постукивает узловатыми пальцами по столешнице, — многие хотят занять наши места. Многие хотят нас заменить, и сейчас тебе нельзя быть тупой истеричкой.
Выкладывает на стол несколько фотографий с яркой и сочной брюнеткой. Фигура — песочные часы. Волосы — роскошная густая грива. Румяная с пухлыми губами и изящной линией шеи и ключицы. Одета в обтягивающее алое платье с глубоким декольте.
Она выходит из машины моего мужа. Узнаю черный внедорожник по номерам.
— У нее есть внешность, а у тебя должен быть ум, — строго заявляет свекровь.
Сажусь на корточки. Подбираю телефон с пола.
Дышать так тяжело.
Включаю экран, захожу в список недавних звонков и касаюсь строчки “Любимый муж”.
Гудки.
Длинные, бесконечные с долгими паузами, а после тишина.
В глазах все расплывается.
Звоню секретарю Паши Алисе. Она отвечает сразу, через один гудок.
— Слушаю, Мира Александровна?