Хотя, из любого правила всегда можно сделать исключение и найти одного-двух негодяев, которые испортят тебе всю картину маслом. Например, стать курьером по переправке из какой-нибудь Добруджи фальшивых ассигнаций для подрыва экономики страны собственной. А это явная и неоспоримая связь с небезызвестным Саид-пашой, который, в свою очередь, именовался чуть ли не врагом номер один для государя Николая Павловича. И только в таком варианте событий, при определенной фантазии, можно было бы усмотреть заговор.
Но печатный станок, в таком случае, отпадал. Фальшивые ассигнации печатались бы в Турции. Это и большой тираж, и хорошее качество, и относительно дешево. К тому же, не надо постоянно бояться, что тебя вот-вот накроет жандармерия.
Дальше. На кого можно было бы возложить обязанности по переброске фальшивок? Да на кого угодно! На того же Анания Ситникова, к примеру. Родившись в старообрядческой семье поповского согласия, а после второго брака числясь принадлежащим к официальному православию, часто отлучался он по заводским делам в другие губернии и, как оказалось, продолжал заниматься делами раскольников. После увольнения с завода, странствуя по разным местам, – из города в город, от одного скита в другой, – он вполне мог исполнять обязанности курьера. А почему бы и нет? Ведь закупал же он книги, иконы, прочую утварь, исполнял всевозможные поручения.
Что же касается Тимофея Смагина, то сидел он на своем месте ровно, и на курьерскую беготню не разменивался. Постепенно выяснялось, что мещанин-старообрядец Смагин, в прошлом – зажиточный купец, промышлявший торговлей мясом и хлебом, а ныне действующий лишь по поручениям пермского купца Любимова, предоставлял дом свой не только для ночлега всевозможных переселенцев-раскольников, а сидел на пересечении своеобразной паутины. Паутины, по которой общались и переписывались старообрядцы Москвы, Петербурга, всего Поволжья, Киева, Кавказа, Болгарии и даже Турции.
Вот вам и исполнитель и координатор всего этого безобразия. Но были и еще участники. Кроме указаний местоположения раскольничьих обителей, чиновник добился от арестованных еще с десяток имен и фамилий, которые необходимо было проверить.
Чего Салтыков не смог пока выяснить, так это каким образом в вещах у Ситникова оказался золотой дукат? Разбойник отвечал неохотно, юлил, и озвученная им версия выглядела неправдоподобной. Салтыков не стал дожимать старика, оставляя одного в сырой и холодной камере, – пущай помучается.