Завожу двигатель и выезжаю со двора, не оглядываясь. В зеркале заднего вида мелькает силуэт Мирона в дверном проеме. Он стоит и смотрит нам вслед, и в его позе читается такое отчаяние, что на секунду хочется развернуться, вернуться, обнять его и сказать, что все будет хорошо.
Но я не разворачиваюсь. Еду прямо, глядя только вперед.
Всю дорогу домой молчу, а Макар болтает о том, что завтра идет в садик после долгих летних каникул. О новых друзьях, которых надеется встретить. О том, что хочет научиться читать, как старшие мальчики во дворе. О мультфильме, который мы смотрели вчера вечером. Его голосок звучит так беззаботно, так по-детски радостно.
Целая эпоха назад. Вчера вечером я еще была женой. Сегодня утром тоже. А сейчас... Сейчас я не знаю, кто я такая.
А я думаю о том, как объяснить пятилетнему ребенку, что его мир только что рассыпался на осколки. Как сказать ему, что папа и мама больше не будут жить вместе? Что счастливая семья, которую он знал всю свою короткую жизнь, оказалась миражом?
И о том, что тихая, покорная Алеся, которая пятнадцать лет растворялась в семье, которая ставила потребности мужа и сына выше своих, которая забыла о собственных мечтах и желаниях, умерла сегодня на даче.
А родилась другая женщина. Которая больше не будет молчать и терпеть. Которая не будет закрывать глаза на предательство. Которая будет бороться за свое счастье и достоинство.
Я еще не знаю, как будет выглядеть эта борьба. Не знаю, хватит ли у меня сил. Но одно знаю точно, назад дороги нет.
Впереди светофор загорается красным, и я останавливаюсь.
Всего тебе хорошего, предатель, – мысленно говорю я мужчине, которого любила пятнадцать лет.
Светофор загорается зеленым, и я еду дальше. К новой жизни, которая начинается прямо сейчас.
4. Глава 4
Домашний порог встречает меня знакомым скрипом половиц, который обычно означает возвращение в безопасность. Сейчас этот звук кажется насмешкой. Какая может быть безопасность, когда весь мир рухнул за одно утро? Воздух в квартире пропитан утренним кофе и детскими сладостями. Запахи обычной жизни, которая больше никогда не будет прежней.
Ноги подкашиваются, и я хватаюсь за стену коридора. Обои под пальцами шершавые, теплые от солнца, что светит в окно. Мы с Мироном клеили эти обои три года назад, спорили из-за рисунка, смеялись над кривыми стыками. Тогда казалось, что впереди целая жизнь семейного счастья. Обои останутся, а семья рассыпется.