– Света, я не смогу приехать сегодня. Плохо себя чувствую. – Голос звучит хрипло, будто я простужена. Хотя простуда души не лечится горячим чаем и постельным режимом.
– Алесенька, что случилось? – В трубке становится тише, видимо, Света отошла от шумной компании. – Ты никогда не пропускаешь корпоративы. И вообще звучишь как-то странно.
Не могу же я рассказать правду сейчас, по телефону, пока коллеги веселятся в соседней комнате. Не могу сказать: “Знаешь, Света, застукала мужа в постели с нашей няней. Теперь не знаю, что делать дальше, рыдать или убивать.” Такие новости требуют личной встречи, долгого разговора, литров слез и, возможно, бутылки хорошего напитка из винограда.
– Позже расскажу, хорошо? Сейчас не могу говорить. Извинись, пожалуйста, перед Марией Петровной за костюм.
– Ладно, не переживай из-за костюма. Что-нибудь придумаем. Но ты меня пугаешь, правда. Если что-то случилось, звони в любое время дня и ночи, поняла?
Кладу трубку и понимаю, на работе будет трудно. Коллеги заметят мое состояние, начнут задавать вопросы. Они наверняка расстроятся из-за сорванного представления. А Мария Петровна… Надо будет что-то объяснять, оправдываться. А что я могу объяснить, если сама еще ничего не понимаю?
Главный вопрос сверлит мозг: как долго продолжается этот роман? Неделю? Месяц? А может, они встречаются уже полгода, а я, наивная дура, ничего не замечала? Пытаюсь вспомнить последние недели, найти признаки измены, которые проглядела.
Мирон действительно стал чаще задерживаться на работе. Стал более внимательным к своей внешности. Купил новый одеколон, начал следить за прической, записался в спортзал. Я радовалась этим переменам, думала, что муж хочет быть привлекательным для меня.
Оказывается, старался для другой.
А Лида... Боже мой, как же она изменилась за эти месяцы! Приехала к нам застенчивой девочкой из педагогического института. Краснела при разговоре с Мироном, благодарила за каждую мелочь.
Постепенно робость исчезла. Она стала увереннее держаться, перестала смущаться при мужчинах. Одеваться начала по-другому. Юбки стали короче, блузки облегающие, декольте глубже. Я даже хвалила ее за то, что расцвела, стала более женственной.
Боже, какой же я была слепой! Все признаки были налицо, а я радовалась взрослению девочки. Интересно, кто был инициатором? Мирон соблазнил юную студентку своим статусом и обаянием зрелого мужчины? Или Лида сама строила глазки хозяину дома, рассчитывая поймать обеспеченного мужа?