Я налил ещё по одной.
А потом ещё и ещё. Что делать с Гильдией,
я не знал. И оставалась слабая надежда на то,
что Скартан явится раньше и подскажет, что я должен
сделать. В обмен на Печать, конечно.
И если я её отдам,
то не попаду назад, домой.
Но с другой стороны, если
я умру с Печатью, тоже вряд ли вернусь в своё
тело.
Одним словом, как ни крути,
расклад получался так себе.
— Идём домой!
— я поднялся резко, подхватил сползшую на пол штору,
и направился к двери.
— А плачу, как обычно,
я, — услышал я раздражённое шипение за спиной.
И улыбнулся сам себе. Я об этом не подумал,
а оказалось — попал в привычку Аарона. Плюсик
к моей маскировке, так сказать.
Пока орка возилась с кошельком
и о чем-то переговаривалась
с официанткой-соплеменницей, я ленивым взглядом обводил
местную толпу. Угрюмые, обиженные жизнью лица, ищущие отпущение
на дне стакана. Все равны, как на подбор.
— Эй ты! Ушастый!
Че зыришь?
Я вздохнул
и отвернулся.
— Я тебя спрашиваю!
С тобой говорит не какая-нибудь челядь! Я лорд,
слышал! Я баронет! А ну, к ноге!
Я посчитал до десяти, ещё
раз выдохнул, и двинулся к выходу.
Ещё одна стычка сегодня мне была явно
ни к чему.
— А ну стоять, лесное
отродье! Небось только с дерева слез и сюда,
к нормальным людям, да! Ну я тебя сейчас научу
урокам вежливости!
Голос раздался прямо
за спиной.
— Вежливости, — устало
протянул я. — Просто вежливости.
— Че? — взревел детина,
перетянутый фраком как сарделька в натуральной оболочке.
— Я! Да я баронет
Ноктиоренитиус! Ты хоть знаешь, что я за человек!
Ты, чучело лесное!
Орма оказалась рядом, растолкав
зевак, подтянувшихся к нам в надежде на зрелище.
— А ну закрой свой
рот! — рявкнула девушка. — Ты хоть знаешь,
с кем ты разговариваешь!
— А, и зелень-плесень тоже
тут! Парочка, значит! Ну ничего, мы с ребятами
сейчас вам покажем!
Ребятами оказалась парочка
таких же перебравших хлыщей. Один, не в пример
своему товарищу, тощий, как жердь с лошадиным лицом
и кривыми зубами. Он гаденько ухмылялся в стороне,
но не собирался предпринимать никаких действий.
Второй — вообще типичный ботаник. В толстенных очках
он сидел в самом дальнем углу и вообще с трудом
соображал, что и кому он должен показать.
— Послушай, баронетус, иди себе,
попивая дальше ять, не лезь к нам. а!
Видимо, моя природная харизма
и непревзойдённый внешний вид произвели на него эффект
красной тряпки.