От этого ответа стало не по себе.
— Почему вы мне это говорите? — спросила я прямо.
Женщина посмотрела на меня долгим, тяжелым взглядом.
— Потому что я ваша кормилица, леди Кристен. Я Герта. И я знаю вас обеих с рождения. А еще потому, что я устала смотреть, как она вас губит.
Кормилица. Это объясняло ее тон. И ставило ее в уникальное положение — она не просто слуга, она почти член семьи. И у нее есть право на свою правду.
Две версии. Первая, от Леи: несчастный случай, обморок от жары. Простая и логичная. Вторая, от Герты: злой умысел. Мрачная, конспирологическая, но… она объясняла бы животный ужас, который я испытывала, находясь рядом с мужем, и его ледяную ярость.
— У вас есть доказательства? — мой голос был тихим, но твердым. Я не собиралась верить на слово ни одной из них.
Герта горько усмехнулась.
— Доказательства? Какие могут быть доказательства, когда она все делает с ангельской улыбкой? Есть только мои глаза. И ваша память, если она к вам вернется.
Она наклонилась ниже, и ее шепот был похож на шелест сухих листьев.
— В тот день она принесла вам чай. В вашей любимой чашке, с васильками по ободку.
Герта замолчала, давая мне время. Я копалась в пустоте своей новой памяти, но там ничего не было. Только мои собственные, кровавые воспоминания об Алешке.
— Вы выпили его, — продолжила она, видя, что я ничего не могу вспомнить. — До дна. Потому что вы ей верили. Всегда верили. А через пять минут вас уже несли в дом без сознания.
6. 6
Герта ушла так же тихо, как и появилась, оставив меня наедине с ее зловещими словами. Комната погрузилась в тишину, но в моей голове бушевала буря.
Чай. Отравленный чай.
Это было похоже на сюжет дешевого романа. Слишком просто, слишком театрально. Лея, с ее искренними слезами и теплыми руками, казалась полной противоположностью образу хладнокровной отравительницы. Герта могла ошибаться. Могла быть просто старой, ревнивой служанкой, которая недолюбливала более яркую и удачливую из сестер.
А могла и не ошибаться.
Ее версия, какой бы дикой она ни казалась, складывалась в пугающе логичную картину. Необъяснимая болезнь. Ярость Дамиана, которая была бы чрезмерной для простого обморока. И мое попадание сюда — возможно, душа Кристен действительно покинула тело после яда, освободив место для моей.
Кому верить? Ангелу с сияющей улыбкой или хмурой служанке с горькой правдой в глазах?