— Не нужна мне вода! — сказал, словно плюнул. — Обойдусь.
Вот же гадость. И как теперь быть? Плюнуть и уйти? Да, видимо,
так и следует поступить, тем более что хозяин особым радушием не
блещет.
Под ногами дрогнуло. Барти вопросительно посмотрел на Люка.
— Землетрясение?
— Нет, не похоже. Эй, Эд! Что там? — обратился Люк к стоящему на
крыше старику.
Эд и без его просьбы уже всматривался в противоположную сторону,
и то, что он увидел, заставило подняться его редкие седые волосы
дыбом.
— Матерь Божия! — воскликнул он.
Барти, не говоря ни слова, помчался вокруг дома.
— Нет! Барти, стой!
Люк сделал несколько шагов следом за мальчиком.
Ужасающий своей мощью рык заставил его сердце сжаться в
маленький комок, и оно никак не желало разжиматься. Подобный рев
Люк слышал однажды, и было это в кинотеатре на премьере фильма про
Годзиллу. Он бывал в далекой жаркой Африке и принимал участие в
охоте на крокодила-людоеда, и тот ревел гораздо тише и
милее.
— Люк, беги! — услышал он крик Барти, и сразу за этим криком
прозвучал выстрел из прекрасного Бельгийского ружья.
Рев усилился.
В воздухе мелькнула тень, и Люк выхватил ее взглядом. Кувыркаясь
в воздухе, с той, невидимой ему стороны дома пролетел над крышей и
над застывшим на коленях Эдом ботинок Барти. Завершив свой полет,
ботинок приземлился недалеко от Люка.
— Что б меня…
Это все, что смог из себя выдавить Люк. В ботинке была ступня
Барти. Что-то или кто-то оторвал, а может, и отгрыз от живого
человека часть ноги и отправил ее в полет. Желтоватая кость резала
глаза.
— Барти!
Еще один толчок, настолько сильный, что Люк не удержался на
ногах. Не только он. С крыши свалился Эд. Ему повезло, что падение
его проходило с этой стороны, и он грохнулся не прямиком на землю,
а для начала проверил на прочность покатый навес над крыльцом, и уж
после скатился на землю, устроившись возле Люка.
Хотелось придушить старика. За Барти. Пусти этот недотепа их в
дом, и парень остался бы жив. Люк потянулся за кольтом.
Закрывая солнце и половину неба, на крышу запрыгнуло то, что
издавало те адские звуки и покончило с Барти. Описанию это чудовище
поддавалось слабо. Сидя на крыше, опустившись на нижние конечности
с коленными изгибами назад, на них смотрела жаба. Гигантская жаба,
зелёная и мерзкая. Только вот на лапах этой жабы имелись
саблевидные когти, и даже с земли было видно, что остротой своей
они не уступают хорошему ножу. Да и жабой ее можно назвать с
натяжкой. Скорее всего, мозг Люка подогнал знакомый образ под то,
что видели глаза. Такое бывает. Из видимого за всю жизнь
разнообразия представителей фауны эта тварь более всего походила
именно на жабу. Разум великодушно позволил укорениться в сознании
именно этому тождеству.