— Значит, ты — реинкарнация Умника,
— Грин нарушил тишину и повернул голову, оценивающе оглядев
Максима.
— Можно сказать и так. Но это вопрос
терминологии. По сути я — Умник из прошлого, еще не обремененный
годами жизни в Улье. Насколько похож на него — не знаю, если я
правильно понимаю, мы с ним из разных, хотя и схожих миров.
— Почему-то я вспоминаю одинаковые
картинки из детских журналов с предложением найти десять отличий, —
ирония Грина явственно отдавала горечью. — Сложно видеть перед
собой тебя как две капли воды похожего на Умника, но при этом не
видеть его в тебе.
— Попробуй увидеть во мне меня, —
предложил Макс, не отрывая взгляда от ставших почти черными глаз
Грина. — Не ищи сходства или различия.
— Главное отличие в том, что ты жив,
а он мертв! — Грин отвернулся и закрыл глаза ладонями, пряча слезы.
— И этого я понять не могу! Он был одним из самых сильных
клокстоперов в Стиксе, мог находиться в режиме ускорения до трех
минут! Для него даже дюжина кусачей не были проблемой, он бы
расправился с ними играючи без оружия, только с твоей сраной битой
в руках, не говоря уже об автомате!
— Собственная смерть могла быть
частью его плана или случайностью, — предположил Максим.
— Я не могу представить себе
подобный план даже гипотетически, — ответил Грин, облокотившись на
стену и запрокинув голову. — А в случайности вообще не верю. И еще
одна нестыковка: зачем давать тебе белую жемчужину, чтобы через
некоторое время убить?
— Что это за жемчужина?
— Она позволяет зараженному стать
иммунным, если принять ее в первые часы нахождения в Улье. Здесь
это самый дорогой ништяк.
— То есть, он меня спас, угробив
целое состояние? — уточнил Макс с сомнением в голосе.
— Да, для того чтобы чуть позже
убить, — ответил Грин, горько усмехнувшись. — Ты сам в это
веришь?
— Звучит нелогично, согласен, — Макс
поставил стакан с недопитым вином на пол и вытянул ноги вперед,
немного расслабившись. — Возможно, нам неизвестны какие-то важные
обстоятельства, которые могут пролить свет на всю эту странную
историю. Он говорил о каком-то эксперименте, связанном с выходом из
Улья, о том, что я — идеальный подопытный, потому что у нас
одинаковая ДНК, даже интересовался моим самочувствием после приема
таблетки, как он ее назвал.
— История звучала бы вполне
правдоподобно, если бы речь шла о черной или красной жемчужине, —
задумчиво сказал Грин, — но белая совершенно безопасна.