Внутри меня обдало теплом – я вновь согрелась. От нас пахло табаком и чем-то своим, что родилось, пока мы курили. Теперь было странно смотреть друг на друга, неловко, но хотелось. Всё может произойти в одном взгляде. Всё абсолютно. Просто нужно знать, что с этим делать, я же понятия не имела.
Сзади меня встал какой-то мужчина, он продолжал тупо смотреть сквозь свою какую-то пелену, созданную не одной стопкой.
– Он так и будет на меня смотреть?
– Пока я здесь, всё хорошо. Просто говори всем, что я твой мужчина.
Он принял заказ на другом конце стойки, потом вернулся.
– Так однажды три девушки за моим баром признали во мне их молодого человека. Весёлая получилась ситуация.
Ясно. Федя тоже не знал, что с этим делать.
Я встала, накинула на плечи пальто, натянула порывисто шапку. Тем временем вернулся мой сосед.
– Ко мне?
– Что – к тебе?
Он удивился.
– Значит, к тебе?
– Ну, я иду к себе, да, – я завязала тугой узел. – И никого с собой не зову. – я обратилась к Феде: – Спасибо.
Никогда не оставляю на чай. Но мне кажется, в барах меня любят.
По-разному.
(ДВОЕ ОБЪЕДИНИЛИСЬ В НЕСКОЛЬКО КАПЕЛЬ)
Прежде чем эта пара показалась мне настойкой, я знала её несколько секунд.
Ночь. Приёмный покой. Сижу на скамье я и одна студентка из Горного университета с подозрением на аппендицит. Разговариваем о жизни. Стрелки настенных часов показывают четыре часа утра. В углу за всем, что творится в больнице, наблюдает старичок, работающий здесь охранником. Он еле держится, кажется, сейчас упадёт. Глаза его ничего нам не открывают, скорее, пребывают в полной власти пустоты и безысходности.
В наш покой врывается пара. Она кричит, будто кто-то её режет, он смеётся, но продолжает катить свою даму внутрь больницы. У пострадавшей вылетел в левом бедре штифт – ей больно, она не может шагу сделать.
Оба пьяны. Женщина чуть больше и не старается ничего скрывать. Сёстры, проходящие мимо, чертыхаются: какого лешего так поздно к ним заявляются бомжи?
Я присмотрелась. Опухшие, грязные, точно сделаны из коричневого цвета, они издавали какие-то звуки. И всё же он был моложе и чище.
– Остался час, Вика! Час – и мне нужно будет вставать и идти на работу. Ты знала, что сегодня будет трудный день, ну кто просил тебя так здороваться с братом, кто? – вдруг мужчина резко повернулся в мою сторону и осоловевшими глазами уставился в мои. – Представьте, это они так в разгар ночи решили поприветствовать друг друга! – он ухмыльнулся не без тени сожаления.