Владимир никуда не собирался уходить, он захотел курить – ему было на самом деле тяжело слышать стенания своей женщины. Он обратился к охраннику за зажигалкой. Тот отдал её всё с тем же безмятежным, почти сумасшедшим видом.
Владимир вышел из больницы. Он курил долго.
Виктория стонала, но через некоторое время умолкла. Видно, её вылечили.
Мужчина вернулся.
Меня вызвали на рентген, и я с сожалением оставила всех обитать в пространстве без себя.
Через час мы встретились вновь. У бедняги брали кровь из пальца. Сестра была крайне недовольна поведением бомжа. Она материлась, чтобы привести пострадавшую в чувство.
– У тебя хоть есть семья?
– Есть. Дочка.
– Будет как ты.
– Нет, она другая.
Вот и всё. В этом слове содержался смысл всей её жизни и жизни других людей. Оно было произнесено с достоинством, с переизбытком веры. В продолжении себя она видела нечто хорошее.
– Ой, и что же ты с ней делаешь вместе?
– Учу писать красивым почерком. Она потрясающе пишет. Правду говорю.
Больше она не хохотала. Не потому что ребёнок заставил её прийти в себя, нет, но это её дочь всколыхнула в ней приятные воспоминания, дающие надежду, что и она в своём возрасте ещё не всё сделала, она не конченая. Это не конец. Будет ещё много таких ночей, когда она приедет в больницу на скорой с разными переломами – это её образ жизни. Но дочь станет другой. Она красиво пишет, значит, есть надежда, что и жить будет красивее.
Владимир вернулся. Ему не понравилось, что какая-то медсестра ругается матом на его женщину, он еле сдерживался, но некуда было деваться.
Я представила себе типичную петербургскую коммуналку на грани полнейшей нищеты. Сегодня они вернутся туда и опять начнут колотить друг друга, но красной линией всё равно будет проходить слово ЧЕЛОВЕК, а вместе с тем и любовь, и нежность, и страдание, и ревность.
Их мир, их жизни. Но что удивительно – они умеют любить и нуждаться друг в друге, пусть и не без примеси дешёвой водки.
Наверное, скажу ужасную вещь – и всё же. Я бы с огромным удовольствием встречалась с этой парой раз в месяц в приёмном покое и узнавала о новых переломах одной из сотни тысяч маргиналов. Зачем? Чтобы не забывать о любви.