Все мной недовольны. Твой босс, боги
Предвечной Тьмы, Смуглянка, и та на меня злится.
– Сочувствую, Гархар. Назови имя
владыки, дружище, хочу с ним потолковать.
«Вы с ним, чего доброго, поладите, а
отдуваться потом мне. Мол, виноват, не свёл с хорошим собеседником.
Накажете ещё. А поссоритесь, всё равно Кыттакум сорвёт злость на
моей шкуре».
– Не бойся, и пальцем – или что там у
него вместо пальцев – тебя не тронет. Кыттакум, говоришь? Запомню.
Подлетай к нам и дай залезть на спину.
По-моему, летающий скат тяжко
вздохнул. Лёгких у него, разумеется, не предусмотрено, но
впечатление сложилось именно такое, в его астральной эманации чётко
ощущалась обречённость.
Подхватив на руки сестрёнку, я
взбежал по опущенному крылу и устроился посредине широченной спины,
за мной лёгкими прыжками последовали дриады. Волки нерешительно
переступали с лапы на лапу. Их еле удалось уговорить запрыгнуть на
воплощённого духа. Я привязал сестрёнку и себя к роговым выступам
на хребте лоа, чтобы ненароком не свалиться во время манёвров в
воздухе, дриады прикрепили себя и волков лозами.
Взмахнув крыльями-плавниками, Гархар
поднялся над водой, неспешно набирая высоту.
– Летим на юго-восток, – приказал я
едва слышно и спросил, мысленно обращаясь к лоа: – Сколько ночей до
ксаргского побережья?
«Три», – подумав, ответил дух.
«А до пустыни за Морем Утопленников?
Не пересекая Эладарн».
«Девять – десять. Пустыня… жарко,
душно, голодно. Не долечу. В море упаду».
«Донеси нас до какого-нибудь островка
под утро, отдохнём, а вечером продолжим, подкрепившись местной
фауной».
«Чем-чем?»
«Наловят тебе вкусной питательной
рыбы, говорю».
«Вирма поймай. У него мясо сочится
жизненной силой и снимает усталость».
«Ну и запросы у тебя. Морского змея
не обещаю, зато рыбку покрупнее поймать постараюсь. Лети давай
быстрее».
«Ох… Владыка меня сожрёт, попомни моё
слово, колдун».
«Не будь пессимистом. Мы ещё
посмотрим, кто кого сожрёт».
Развернувшись и мерно взмахивая крыльями, летающий скат спешно
взял курс на родину солнечных эльфов.
– Ты по-человечески, на
общеимперском, изъясняться умеешь?
Худой, загоревший до черноты
бритоголовый рыбак в ветхой набедренной повязке уставился на нашу
компанию немигающими выпуклыми глазами. Щека у него подёргивалась,
выдавая волнение. Я его прекрасно понимаю. Сохранишь тут
спокойствие, когда тебе плотоядно ухмыляются волки, вымахавшие до
размеров полугодовалого телёнка. Почти взрослые они у нас, ещё
чуть-чуть прибавят в росте, и можно заказывать у кузнеца-доспешника
постоянную броню. Дриады и я с сестрёнкой местного жителя вряд ли
очень смущали. Подумаешь, шестеро разумных в невыразимо жарких
дорожных плащах поверх белых рубах и брони. Не успели разжиться
одеждой, уместной для климата пустыни. Зато по ночам не мёрзнем.
Ночи здесь прохладные, звёздно-лунные.