Потер пальцем клинок "Карателя" и повторил вопрос:
- Таны нэр юу вэ?
Моргает и молчит. Схватил монгола за грудки, и приложил об
землю. Сильно. Затем нажал на точку за ухом и сразу зажал рот
пленнику. Посмотрел ему в глаза.
- Таны нэр юу вэ? – и убрал руку, но без результата. - Вот
упрямый монгол попался!
Стоп, чего это он влево глазами стрельнул? Там только труп.
Кстати в хорошей кольчуге, которая ему не помогла. А может это не
монгол вовсе? Поэтому не понимает? Однако среагировал на мои
слова.
- Монгол, монгол, монгол, – повторил я несколько раз, наблюдая
за реакцией. Затем спросил - где находятся остальные и лагерь,
вновь нажимая на болевую точку. - Та хэр олон байдаг ба бусад
ньхаана байна вэ?
- Тешенмий… - прохрипел степняк.
Здрасте, приехали! Это точно не монгол. Не монгольский говор, уж
наслушался за шесть лет. Может татарин какой?
- Матвей Власович! – позвал я Кубина.
- Да, Владимир Иванович? - подошел дед, с интересом посмотрев на
степняка.
- Вы случайно татарским языком не владеете?
- Увы, - развел руки Кубин.
- Жаль.
Тут я увидел, что он еще бос.
- Матвей, Власович, вы бы обулись. Поищите вон в хламе на
телегах. Кстати, что там с девушкой?
- С Софьей Ильинишной все в порядке. Напугана сильно. Владимир
Иванович, на трудитесь с этим кощим, я знаю - где толмача сыскать.
У купцов.
Посмотрел на степняка. И действительно! Ударом по шее, вырубил
пленника и связал его опять особо, но без петли на шее. Просто руки
и ноги вместе.
Кубин вовсю колдовал у костра. На огне стоял котелок с водой,
рядом грелось мясо насаженное на заточенную палку. Я хмыкнул, хоть
бы саблю вон взял, а обулся-то… впрочем его дело.
- Владимир Иванович, - почти взмолился старик, - не томите.
Расскажите все! Кто, откуда, а главное – КОГДА?!
Эк, как он вопрос выделил!
- Что же, теперь можно и поговорить. - Я взял небольшой тюк с
какой-то рухлядью, бросил рядом с костром и присел. Покосился на
девушку, сидящую у телеги и настороженно наблюдающей за мной, и
сказал:
– Итак, я Велесов Владимир Иванович, из России две тысячи
двенадцатого года.
- Две тысячи двенадцатого! – потрясенно повторил дед.
- А вы, я так понимаю, конец девятнадцатого - начало
двадцатого?
- Тысяча девятьсот четырнадцатый год, - вздохнул
Кубин.
- И сколько вы тут?
- Тридцать лет уж. Мне тридцать пять было, как мы в прошлое
попали.