– Бабушка-а-а! Бабушка-а-а-а-а-а!
Бабушка не откликнулась. Девочка заметалась по берегу, не зная, что делать, бежать ли к дому за помощью или вылавливать следующие иконы. Она глянула на реку – образа подплывали всё ближе – и бросилась в воду. Юбка сразу намокла, прилипла к ногам и очень мешала, но Пелагея смогла схватить первые два образа и потащила их к берегу.
– Бабушка-а-а-а-а-а!!! – снова закричала она. – Помоги-и-и-и!
Вытаскивать эти иконы было сложнее: глинистый берег от мокрых ног скользил, юбка сковывала движения. Но Пелагея снова, спотыкаясь, кинулась в воду.
Наконец на высоком берегу появилась бабушка. Краем глаза Пелагея заметила, что та всплеснула руками и быстро-быстро стала съезжать по заросшему осокой обрыву вниз, к ней на помощь.
– Палаша! – кричала бабушка. – Я бегу, бегу. Лови, лови их!
Она, наконец, спустилась и тоже бросилась в воду.
Из-за кустов на высоком берегу за ними наблюдала женщина. Она несколько минут смотрела на то, как бабушка и внучка вновь и вновь вбегают в реку и вытаскивают на берег икону за иконой, потом отступила от края обрыва и быстро пошла куда-то.
День погас так скоро, что Пелагея даже удивилась. Уже давно река не приносила к ним икон. Они выловили все, ни одна не уплыла вниз, не пропала. И теперь чистыми полотенцами они с бабушкой насухо вытирали иконы и переносили в свой дом. Пелагея вглядывалась в строгие обычно лики Спасителя, Богородицы и святых, и ей чудилось, что они улыбаются. И она улыбалась им в ответ.
– Ничего, внученька, ничего, – почему-то то и дело приговаривала бабушка, в голосе её звучали слёзы. И Пелагее казалось, что это она утешает не её, а саму себя.
– Ничего, бабушка, – откликалась она в ответ и снова отправлялась вверх по склону, бережно неся очередную икону.
На берегу опять показалась женщина. Теперь она была со спутницей. Обе они, осторожно выглядывая из-за кустов, смотрели на происходящее. Первая шагнула было из зарослей в сторону оставшейся на берегу старой Прасковьи, но тут вдали раздались голоса, и вторая женщина дёрнула её за руку и испуганно покачала головой. Ветви кустов качнулись, закрывая женщин. И снова на берегу осталась только Прасковья. Занятая иконами, она никого не заметила. Пелагея, мчавшаяся от дома к бабушке – тоже.