Союз Вольных Алхимиков принадлежал к той особенной разновидности
наполовину тайных сообществ, которые те, кто был в курсе об их
существовании, относили к сообществам скорее полезным. Высшие
государственные чины не гнушались обходительности в разговорах с
угрюмыми, вечно нездоровыми на лицо учеными в неопрятных фиолетовых
одеяниях, придуманных словно в насмешку над синей униформой
Магической полиции. Цепные псы Порядка к Союзу не совались — какими
бы странными, непостижимыми и часто опасными ни были проделки
Вольных, к магии те не прибегали принципиально.
Несмотря на это найти приемную Союза — особенно в крупном городе
— было непросто. Требовалось несколько слоев полезных знакомств, а
отправляться по добытому через третьи руки адресу приходилось
незамедлительно, ведь гарантии, что приемная будет на том же месте
завтра, не было.
На этой неделе временная резиденция Вольных Алхимиков
расположилась на старенькой лодке. В портовом реестре суденышко
числилось, как полноценный пароплав, но назвать его так вслух не
поворачивался язык. Поднятые океанским ветром волны бережно
покачивали кораблик, а дождь, совершенно возмутивший прибрежные
воды, проявил к нему внезапную нежность, тихонько шурша и
постукивая по деревянной крыше кают-компании. Двое матросов из
числа адептов Союза, отгородившиеся было от стихии прорезиненными
фиолетовыми балахонами, сидели на борту и, оголив ноги, беспечно
перемешивали ими ворчливый прибой с клубами подступающей ночи.
Но вот океанский ветер, небрежно вороша шелестящие струи,
широкой ладонью мазнул по вимсбергскому порту, зачерпнул горсть
рваных, выхолощенных расстоянием звуков и осыпал ими юных
алхимиков. Те, признав в одном из обрывков фырканье лошади, которую
чересчур резко осадил возница, немедленно посерьезнели, натянули
сапоги прямо на мокрые ступни и подскочили, одергивая балахоны и
стремительно превращаясь в безликие, безрукие и безногие
изваяния.
Выходили по очереди. Первым на мостовую спрыгнул богато одетый
юноша. Дождь его не пугал, напротив – ледяные ожалы воды словно
придавали парню сил. Он мотнул головой, стряхивая особо наглые
капли. Намокшая прядь волос на миг подпрыгнула, щекотнув кончик
заостренного уха, и плюхнулась обратно на щеку. Юноша замер,
блаженно жмурясь и подставляя лицо беззаботным каплям, но тут же
спохватился и протянул руку спутнику. Тот уже просунул меж дождевых
капель длинный, с горбинкой нос и казался куда менее довольным
встречей с водой, нежели его компаньон.