Что же ты наделала? Поднимись по лестнице,
возвратись, пожалуйста, в опустевший дом,
ведь такая, в сущности, это околесица,
если то, что дорого, мы не бережём.
Вновь тоска дорожная, и мелькают станции,
степь — фанера серая, речка у леска…
И наверно, в памяти лишь она останется —
длинная, плацкартная, смертная тоска.
А ещё – тяжёлая, липкая бессонница,
та, что не уносится вместе с ветром вдаль,
и в том скором поезде почему-то вспомнится
глаз твоих полуночных голубой февраль.
Но слепыми вьюгами годы запорошены
и свою верёвочку продолжают вить…
Отчего мы в старости не прощаем прошлое?
Оттого, что прошлое не дано забыть?
* * *
Закрыло облако полнеба,
дождь без разбора лужи метит…
Нет одиночества полнее
когда один ты в целом свете.
Рождаясь из дождя и дыма,
как туча, прячась в голубое,
оно, как рок, неотвратимо
нависло мраком над тобою.
Молчанье… Нет его заразней —
никто и слова не промолвит.
Но ты встречаешь без боязни
сверканье яростное молний.
И так порой грохочет с неба,
как бьют кувалдою с размаха,
и нету чувства, кроме гнева,
и только в сердце нету страха.
Не ждешь, что сверху рухнет швеллер, взметнув пургу бетонной крошки, —
тебе всегда куда страшнее
пустое кресло у окошка.
* * *
Воскресенье — самый чёрный,
самый тусклый день недели,
потому что вновь с печалью
ты своей наедине.
Ты вздыхаешь обречённо,
хоть терпенье на пределе,
наливаешь чашку чая —
и всё это, как во сне.
Дверь заклинило от снега,
завалило двор по пояс,
облака – как оригами,
птичий не слыхать галдёж…
Здесь, на станции Онега,
ждешь давно ты скорый поезд —
занесло его снегами,
только ты, как прежде, ждёшь.
И когда лежишь на койке,
когда ждёшь безликих буден,
когда кот глядит с укором —
молока желает зверь, —
не считай на пальцах, сколько
было бед и сколько будет,
верь, что скоро, очень скоро
и к тебе придёт апрель.
* * *
Вот повернёшь ты голову,
помолодев лет на…
Серебряное олово
на плечи льёт луна.
Деревья и кустарники
и вечер голубой.
Я вовсе не состарился,
когда опять с тобой.
Я все забыл неладное,
все горестные дни,
опять вокруг гирляндами
развешаны огни.
И музыка на катере,
не знаю, для чего,
но нет дороги скатертью
до счастья моего.
И кончится всё, кроме как
вот этот майский дождь,
где счастье – вроде промелька
того, что не вернёшь.
* * *
Повсюду цвели мандарины,
и гальку слюнявил прибой.
Зачем мне судьба подарила
ту первую встречу с тобой?