– Но есть исключения, – поспешил остудить довольного плантатора
Патрик. – К примеру, я предпочту сдохнуть вместо того, чтобы
превращаться в тряпку. Как тебе перспектива ломать труп, английская
собака? Ну чего ты так на меня вылупился?
Джонсон сначала дернулся в сторону висевшего на крюке
невольника, но потом остановился и, окинув его спокойным взглядом,
погрозил ему пальцем.
– У тебя ничего не получится, грязный ирлашка. Ты не первый и не
последний раб, которого я приведу к покорности. Десять дней. И
сегодняшний не предусматривает никаких пыток. Ты будешь так висеть
ровно два часа, после чего тебя снимут. Мы ведь не хотим, чтобы с
твоими руками случилось что-то необратимое. Как видишь, я неплохо
разбираюсь в анатомии. Хочешь, я поведаю тебе хотя бы часть того,
что тебя ожидает.
– Вижу, что тебя буквально распирает от подобного желания, а
потому бессмысленно отказывать тебе в этом удовольствии.
– Благодарю, ты очень любезен. Так вот, для начала тебя обольют
патокой и привяжут к столбу. Ты не представляешь, до какого
исступления могут довести насекомые своими мелкими лапками и
хоботками. Это просто ужас какой-то. Взрослые и крепкие мужчины
плачут, как дети. Кстати, слышишь? Это воет тот самый здоровяк. К
нему в гости пожаловали местные мухи. Очень скоро они отложат на
его шкуру мириады яиц...
Джонсон продолжал живописать, вальяжно прохаживаясь по кузнице,
перебирая кузнечные инструменты и попутно раскрывая возможность их
двойного предназначения. Показывал и орудия, специально
предназначенные только для пыток. Надо признать, рассказчиком он
был хорошим, настолько живо у него получались все описания. А еще
это говорило о несомненном опыте в данном вопросе.
Впрочем, Патрик его почти не слушал. Вернее, не он, а Шейранов.
Конечно, умом он понимал, что Перегудов его как-то вытащит, и если
все еще ничего не предпринял, то ждет, не сможет ли он сам что-либо
предпринять. Нет, продюсер не маньяк. Он человек, искренне и без
остатка преданный своему делу. И это шоу – его детище, ради
которого он готов на многое. Кстати, когда состоялось их
знакомство, привлекая в свой проект кукловода, Антон рисковал
пожизненным заключением.
К черту Антона! Когда он вмешается, Патрик уже успеет пережить
кое-какие неприятные моменты. А это крайне нежелательно. Конечно,
Шейранов может отстраниться от боли и весело посвистывать, даже
если его будут пытать раскаленным железом. Вот только при этом вся
гамма страданий достанется Патрику, который не сможет повторить
этот трюк. И потом, должен же дедушка позаботиться о своем
отпрыске. Еще несколько минут, руки потеряют чувствительность и
станут ни на что не годными.