Первое время новому боссу нравилось
видеть удивление на лицах разнообразных дельцов, когда они
обнаруживали, что «шайка наемников» обслуживается непосредственно
центральным офисом банка-гиганта. Однако скоро Босс на собственной
шкуре ощутил побочный эффект нового положения - обязанность любой
ценой извлекать прибыль из нестабильного и в целом малоприбыльного
рода занятий. В ход шли махинации с фондами и счетами,
двойная и тройная бухгалтерия, тайные сговоры с нанимателями,
приписки, «черные» заказы, перепродажа амуниции, наконец, просто
завуалированный грабеж. И никаких амбиций на поле боя, потому что
как гласила другая старинная мудрость - идеальной бизнес-моделью
войны являются сто лет боевых действий без единого сражения и
дорогостоящих материальных потерь.
«Дело может считаться состоявшимся
только когда приносит прибыль» наставляли его когда-то и, о Боже,
на что он только ни шел, чтобы обеспечить эти самые прибыли
«партнерам»! Тем не менее, при всех издержках такая жизнь его в
целом устраивала. Босс был относительно свободен, почти
независим в своих решениях, а главное далек от Игеля с его
бесконечной грызней за власть и регулярными смертями от
всевозможных «случайностей». Главное - вовремя и безубыточно
сводить баланс.
И теперь мерзкое дыхание этой возни
пахнуло прямо в лицо.
Кодекс Игеля был довольно четок,
должности умерших членов семьи должны передаваться только
родственникам, в идеале кровным. На место умершего брата обязан
заступить следующий, приняв на себя все обязанности и привилегии.
Но Босс предпочел бы броситься под ступни «Мародера» Маркуса,
нежели занять место погибшего Максимилиана в иерархии
Брандисов.
Предпочел бы...
Неожиданно из самой глубины души, где
еще секунду назад не было ничего, выплыла гаденькая мысль. Ведь он
теперь второй Брандис в очереди, а у брата нет детей, одна
случайность и должность Верховного Электора снова перейдет по
наследству ... Босс тряхнул головой, чтобы отогнать эту пугающую и
- самому себе можно в том признаться - неожиданно привлекательную
идею. Нет! Нет на свете такой вещи, ради которой он бы на это
пошел.
Но мысль никуда не ушла, наоборот,
потянула за собой новые. Если Босс понимает диспозицию, то
Ханс-Иохим-младший тем более задумывался о том же. Учитывает ли он
возможность того, что «полубастард» братец вдруг вспомнит о первой
половине своей фамилии и всем, что к ней прилагается? На что готов
новый глава семьи, дабы защитить себя от призрачной
угрозы?