Каких только следов смерти они не
видели за это время. Семью из пяти человек, навсегда застывшую в
собственной большой кровати; молодую и мумифицированную в сухом
климате пару со следами выстрелов (нашедшие предположили, что
мужчина сначала застрелил свою подругу, а потом застрелился сам).
Сгоревшее здание с сотнями обугленных скелетов (никто так и не смог
прийти к выводу, было ли это массовое убийство или самоубийство),
так и не убранные останки жестокого боя у одного из складов
космопорта. Нацарапанные на стенах, поверхностях и сохранившихся
листах бумаги прощальные заметки, просьбы, завещания и проклятия.
Десятки тысяч трагических историй, которые некому было рассказать,
потому что не осталось свидетелей.
Атмосфера в отряде была не просто
гнетущей, она стала гробовой. Весь запас алкоголя закончился в
первую же неделю, к завершению третьего месяца у медиков не
осталось снотворного и антидепрессантов. Один из врачей рассказывал
по секрету Маркусу, что к нему пришел молодой солдат и сказал, что
каждый день думает о самоубийстве, однако никак не может решиться,
потому что не хочет быть «брошенным поверх кучи мертвецов» и
уверен, что его душа никогда не сможет покинуть этот проклятый
мир.
Все эти четыре месяца Маркус ежедневно
молился, чтобы на них свалились хоть пираты, хоть куритяне, хоть
Керенский со всеми своими пропавшими дивизиями, лишь бы заняться
привычным делом, убивать живых врагов и не думать о планете-склепе,
населенной призраками умерших от голода. Тщетно. Никто так и не
появился, месяцы прошли в скучной ежедневной рутине потрошения
вымерших зданий. Может быть, замогильная аура проклятого места
оказалась так сильна, что отпугнула других каннибалов? Кто знает…
День, когда они наконец-то убрались восвояси, Маркус включил в
десятку самых удачных и счастливых дней своей жизни.
Но «мертвая планета» навсегда отметила
всех, кто ступил на ее поверхность.
Маркус сидел на вершине кирпичного
забора, наблюдая как техники заключили его «Мародера» в клетку
подъемников и лесов. Бой во имя святых отцов стоил роботу дюжины
ракетных попаданий, пары артиллерийских и несколько ожогов от
средних лазеров. Ничего серьезного для 75-тонной махины, но пару
секций брони придется сменить, а также проверить миомеры и датчики.
Пилот любил наблюдать, как работают техники. Их слаженная и
организованная работа была для него куда более захватывающим
зрелищем, чем танцы оголенных девиц вокруг шестов, которые
предпочитали смотреть почти все коллеги по ремеслу.