– А когда вы обратили на него внимание? – спросил полковник и уставился на Завьялову, как удав на кролика.
– Когда, когда, – замялась девушка, вертя в холеных красивых пальчиках ценную купюру, – наверное, тогда, когда он попросил бланк.
Слон нагнулся к окошку и, протянув руку, забрал из рук девушки купюру. Внимательно повертел перед своими глазами казначейский билет и, заметив свежие следы крови на нем, передал деньги полковнику, указав на отпечатки пальцев.
– Так, так, так… – самодовольно причмокнул губами Макарыч. – Значит, ничего не видели, ничего не знаете и ваша хата с краю.
– При чем здесь хата? – вступилась за практикантку Мария Николаевна.
– А при том, что свежую кровь на телеграмме и на деньгах просто невозможно не заметить и не сделать вывод о том, что перед вами не просто клиент, а, может быть, и опасный преступник.
Завьялова отчетливо помнила, как вошел красивый, высокий парень, как осмотрелся, как приостановился возле абонентских ящиков, чуть не потеряв сознание, как мило и вежливо разговаривал он с ней. Она помнила каждую морщинку у его глаз, каждую складку у губ, адресованную ей улыбку, каждое слово в телеграмме… Вот если бы он появился на почте еще когда-нибудь, хотя бы раз, пусть даже случайно…
Девушка неприязненно посмотрела на мужчину с крысиным лицом, который расстроил ее планы и разрушил ее сокровенные девичьи мечты.
– Ну, может, кровь, – раздраженно ответила Завьялова, – а может быть, грязь! Что я принюхиваться должна? От вас тоже чем-то пахнет…
– Ну ладно, ладно… – нетерпеливо перебил Макарыч девчушку, – по существу!
Завьялова вытаращила удивленные глазенки.
– А что по существу? – повела она кокетливо плечиками. – Может, он пьяный был… да и телеграмма у него такая же была, как и он сам!
– А вы читали ее?
Девушка подняла презрительный взгляд на человека, задавшего ей наиглупейший вопрос, а про себя подумала: «Ну и следователь, глуп, как пробка. Неужели в милиции все такие?»
– Естественно.
– И что там было написано? – спросил Макарыч.
– Так она же у вас в руках, – усмехнулась девушка.
Макарыч понял, что дал маху, но не сдавался.
– Почерк очень неразборчивый, – парировал сыщик. – Вы мне в двух словах перескажите…
Завьялова недовольно покачала головой.
– А я что, помнить должна? – огрызнулась она. – Я же говорю, что бред какой-то в ней был… Помню только, что в Москву она направляется и что кого-то просят приехать.