– Получалось, вы хотите сказать, – парировал
он. – Что представляет собой наш король сейчас? Говорят, он
пьет, буянит и абсолютно не контролирует обстановку в Лирании. Нами
правит не Дабарр, а его ближайшая шайка! И это известно мне со всей
определенностью: Рошаль, глава Магистериума, министр финансов и еще
несколько человек! А что им до наших нужд, спрашиваю я вас?! Что им
до неподъемных налогов, которые платят в казну честные лиранийцы?
Что им до произвола силовых структур?! Буквально вчера стражники
прямо на улице скрутили господина Гая Титуса, и за что? За что,
спрошу я вас? А за то, что наш дорогой господин Гай оказался
неравнодушным человеком, который не боится говорить о
несправедливости громко и открыто…
Винсент поднялся со своего места. Я посмотрела на него снизу
вверх и мысленно обрадовалась, что на нас маскировка. Пухлощекий
господин с ухоженными бакенбардами, который несмело смотрел сейчас
на оратора и заискивающе улыбался, выглядел намного безобиднее,
нежели сам младший де Глерн. Но зачем он вообще привлекал к себе
внимание?!
– А я слышал, что сей господин Титус был заарестован и
сопровожден в участок после того, как, выпив изрядно, приставал к
водопроводной трубе самым неприличным образом, – сообщил
Винс. – И звал при этом какую‑то Ксению…
– Навет! – рубанул рукой оратор, бросив на него
неприязненный взгляд. – Навет и провокация! Не могут они
честно ответить на наши вопросы, вот и затыкают рты арестами и
угрозами! А наш, не побоюсь этого слова, народный трибун Ксей
Навал?! Как его боится власть! Барон Рошаль считает его своим
личным врагом! А азура Айронд де Глерн старается не встречаться с
ним на одной улице!
– А кто такой этот Навал? – спросил Винс, невинно
хлопая глазами.
– Кто это?! – аж поперхнулся от возмущения
оратор. – Кто такой Ксей Навал?! Как можно не знать этого
честнейшего человека?! Его боится власть, его боятся Дабарр и
Рошаль. Его расследования о преступлениях высшей знати заставляют
качаться сами устои их общества.
– Ах, так вот вы про кого! – всплеснул руками
Винсент. – Ксей Навал, ну как же! Прошу прощения, что не сразу
вспомнил этого достойнейшего человека. Это от волнения, знаете
ли, – он развел руками и сел на место, пыхтя и отдуваясь.
– Что на тебя нашло? – я тотчас нервно вцепилась в его
руку и зашипела: – Зачем подставляешься? Мы же тут чужие! Тут
заговор против короны зреет, а ты прямо перед толпой народа с их
заводилой споришь!