Вновь подскочил одноухий. Я встретил его коротким крюком слева в
правый глаз, и он исчез. Вот же никак не успокоится. Следующий –
Зигур, но его так просто не взять. Он набросился на меня, осыпая
ударами, что заведенный. На этот раз я пропустил только один удар,
остальные пришлись в защиту. Улучив момент, я контратаковал и
смачно влепил бородатому в нос – брызнула кровь. В ответ я
пропустил еще. Даже не знаю, куда пришелся удар. Морда загорелась
огнем. Вновь повело, но я не давал заднюю, я бил, бил и бил. Ой,
похоже, нравится это богам!
Лицо Зигура пухло на глазах, будто его кусали пчелы. Лопнули
губы, как спелые вишни, и это гад наконец-то лег. Ему на помощь
пришел одноухий. Он размазал кровавые сопли по лицу и ринулся
вперед. Я перехватил его руку, крутнул паршивца и саданул о
колонну. Теперь он успокоился. Я вошел в раж и машинально хотел
вспороть брюхо врагу когтем, но меня остановил Фуас.
- У него нет сердца! – крикнул он, и я пришел в себя.
Действительно, это был просто человек. Что мне толку от его
смерти?
Зрители приветствовали меня стоя. Как выяснилось, они уже
успели сделать ставки и теперь бурно обсуждали поединок. Когда
страсти улеглись, а я, прихватив кувшин вина, доковылял до своего
стула, барон Горлмид сказал:
- Для солдатни в таверне ты неплохо машешь кулаками, но для
героя на арене этого мало.
- Не только кулаками бьются, - ответил я, еле шевеля языком.
- Да, но ты меч-то поднять не можешь.
- Это не меч, а дубина. Мне нужен настоящий клинок.
- Другого нет. Хочешь, отнеси кузнецу, может перекует тебе.
Это была хорошая идея, но в голове у меня мозги перемешались, и
сейчас я мог только подносить кувшин к разбитым губам.
- Продолжим, - объявил Фуас. – Герой, возьми меч, доспехи можешь
не одевать, но шлем – обязательно, и преклони колено перед
бароном.
Я скривился.
- Иначе нельзя. Герой не может выйти на арену, не присягнув
барону. Боги так велели.
Раз велели боги, то придется. Чего не сделаешь ради великой
чести войти в портал? Боги, только ради вас! Я поднялся и поковылял
к груде металлолома. Нацепил мятый горшок на голову, забросил на
плечо меч и, вдыхая смрад тухлой рыбы, встал на одно колено перед
бароном.
- Клянусь, - сказал Фуас.
- Клянусь, - повторил я.
- Биться до смерти на арене за барона Горлмида и во всем
следовать законам Бангшира.