– Замуровали, демоны, – в сердцах сказал я и сплюнул.
Чистота пола и эстетичность волновали меня меньше всего.
Клаустрофобию за собой не наблюдал, но сидение в тесном
замкнутом пространстве, да ещё и при столь скудном освещении,
нравилось мне всё меньше и меньше.
– Ладно, пеняйте на себя, – громко сказал я, рассчитывая,
что мои рассуждения вслух записываются, и если что, всегда можно
сослаться на то, что предупреждал. – Если автоматика
накрылась известным местом, прибегну к иному способу. Можете
назвать его варварским. Кто не спрятался – я не виноват.
Я поднял табурет-вертушку, прикинул его на вес. Тяжёленький. Как
раз для моих целей.
Приняв картинную позу (ноги широко расставлены, на лице суровое
выражение решительности, в руках табурет), громко и отчётливо
произнёс:
– Считаю до десяти. Если двери не откроются, буду вынужден
применить грубую силу. Итак, десять!
Медленно досчитав до нуля, убедился, что угроза не
подействовала, дверь по-прежнему осталась закрытой.
– Хорошо, я сделал все, что мог, и теперь с чистой совестью
умываю руки!
Табурет с треском врезался в металлопластик двери. Образовалась
внушительная вмятина. Однако замки (насколько я понял –
электромагнитные) не сдавались. Понадобилось ещё с десяток
ударов, прежде чем конструкция не выдержала.
– То-то же, – удовлетворённо произнёс я, оказавшись в
коридоре. – Только не говорите, что не предупреждал. Не надо
было доводить до крайностей.
Путь, по которому меня вели, я помнил весьма фрагментарно.
Движимый наитием, развернулся и пошёл в правую сторону по
коридору. Моё внимание привлекла раскрытая дверь одного из
ближайших боксов. Она не была повреждена.
За порогом бокса находилась анабиозная капсула, близнец моей.
Влекомый любопытством, я подошёл к ней и бросил быстрый
взгляд на стеклянный колпак. Увиденное заставило меня
отвернуться: в капсуле находилась мумия, вроде той, что есть
в Эрмитаже. Меня на неё посмотреть отец в детстве водил.
Помню, как стоял и отворачивался.
– Что за… – выругался я.
Результат неудачного эксперимента? То, что могло произойти со
мной?
Перекрестившись и пробормотав короткую молитву, я выбрался из
бокса. Надо сказать, в коридоре их хватало: несколько
десятков. Некоторые оказались открыты, но большинство было
заперто. Поскольку никто не окрикивал и не одёргивал, я
принялся методично в них вламываться. Увы, меня ожидало
разочарование: в каждой анабиозной капсуле лежало по мертвецу
разной степени высушенности или разложения. Лаборатория всё
больше смахивала на склеп.