– Не вздумай повторять, – предупредил меня Степаныч. – У
тебя ещё маловато сил на это.
– Даже в мыслях не было, – заверил я. – Где ночевать
будем?
– Есть у меня одно местечко. Я там частенько
останавливаюсь.
– А оно с точки зрения радиации безопасно? Не хотелось бы
лишнюю дозу хватануть.
Степаныч достал из-за пазухи армейскую фляжку, шершавыми
пальцами открутил крышку и накапал в неё мутноватой
жидкости.
– Хлебни.
Я поднёс крышку к носу, принюхался. Пахло сивухой самого низкого
потреба.
– Степаныч, а может ну его на хрен?! Я самогонку не
употребляю.
– Выпей. Не боись, не отравишься.
– На кой оно мне? Не поклонник я этого дела. – Я
выразительно щёлкнул себя по горлу.
– Ты про радиацию говорил?
– Ну… – протянул я, вспоминая, что и впрямь закидывал
удочки насчёт возможных последствий термоядерной войны.
По всему выходило, что где-то неизбежно должно «фонить», знать
бы, где именно, и обходить эти места за сто километров.
– Хрен гну! Моё варево выводит радиацию из организма.
– Гонишь, – недоверчиво произнёс я.
Степанычу жаргонный смысл этого слова был неизвестен, он
горделиво кивнул:
– Ага. Сам гоню. Да ты не переживай, по мозгам бьёт, но не
сильно. Зато меньше шансов лучевую болезнь подхватить.
– На этом остановись поподробнее. Это где мы успели дозу
хватануть?
– А ты как думаешь?!
– Блин, Степаныч! Нашел, у кого спрашивать! У меня мозги
всмятку. Ничего не помню.
Наставник вздохнул:
– Издержки нашей профессии Мастера Полей. Ведь сами Поля
Смерти – порождения радиации. И чем дольше ты с ними
возишься, тем больше хватаешь рентген.
– Вот спасибо, отец! Порадовал, – хмыкнул я. – И когда
светиться в темноте начнём?
– Надеюсь, что никогда. Если знать меру и выводить радиацию
из организма…
– Вот этим? – перебил я, указав на фляжку.
– В том числе, – кивнул он. – В общем, не расстраивайся
ты. Я с этими полями уже два десятка лет вожусь и, могу тебя
заверить, на баб стоит как надо. Никто покуда не
обижался.
– Хоть здесь успокоил, – ухмыльнулся я.
Последний аргумент Степаныча оказался самым действенным.
– Ладно. Давай свою отраву.
– Давно б так!
Я всё же заставил себя проглотить содержимое крышки одним залпом
(на второй духу бы не хватило). Жидкость оказалась
термоядерной. Едва не сожгла пищевод. Я закашлялся, с
ненавистью произнёс знаменитое: