Царицыно - страница 8

Шрифт
Интервал


Он раздражённо махнул рукой:

– Ай, чего уж! Как скажешь!

Бывший друг направился к подъезду и скрылся за дверью. С его  уходом на секунду стало легче. Но лишь на секунду.

Срочно требовалось выпустить пар, сделать это любым доступным  способом. Ноги сами понесли меня к тренажёрному залу.

В нашем деле без хорошей качалки не обойтись. Минимум четыре  раза в неделю я «тягал железо». Абонемент у меня годовой, безлимитный,  спортивная сумка с собой. Немного поумираю под штангой, а там, глядишь, смогу  рационально мыслить, выгнав из головы фантомные и не фантомные боли.

Впереди припарковался большой чёрный джип с тонированными  стёклами. Из него выбрался «шкаф» на две головы выше меня, в длинном неудобном  пальто, доходящем почти до ботинок. «Шкаф» услужливо приоткрыл дверь,  по-лакейски помогая абсолютно лысому типу в точно таком же долгополом пальто. И  хоть выглядел лысый лощёным и ухоженным, от него за версту несло девяностыми с  их братками, а на физиономии застыло равнодушное выражение хозяина жизни. Сам я  ту эпоху, конечно, не могу помнить: я родился в конце девяностых, но со  многими «достойными» представителями той поры жизнь сводила неоднократно. Типаж  знакомый. «Бригада», мать их в душу за ногу!

Появился второй «бодигард» – тоже здоровый, с упитанной  ряхой и двойным подбородком. Оба телохранителя огляделись по сторонам и заняли  место за тушкой шефа.

Лысый ракетой ринулся вперёд, громилы едва за ним поспевали. Я  двигался навстречу. Тротуар был узким, двое с трудом разойдутся, я  предусмотрительно принял правее, однако рукав моей куртки всё равно скользнул по  плечу лысого. Банальная ситуация, с кем не бывает, я продолжил свой путь, однако  мне в спину прогремело хамское:

– Куда прёшь, быдло?

Я резко обернулся, сделал вид, что не поверил ушам:

– Простите, вы что-то сказали?

Лысый смотрел на меня как когда-то барин на крепостных. В его  взгляде не было ничего, кроме презрительности.

– А ты не понял, лох? Тебе было сказано: смотри, куда  прёшь!

Я подошёл ближе. Кулаки сжались сами собой. При других  обстоятельствах я бы постарался по-другому разрулить намечающийся конфликт, но  сейчас меня захлестнула нахлынувшая волна самых смешанных чувств: злость, лютая  ненависть ко всему и вся. Пропали ледяная холодность и рационализм, так  необходимые и в жизни и на татами.