На дне рюкзака прощупывалось что-то мягкое, но Чужинов даже
смотреть не стал. И без того ясно, что там пенополиуретановая
подстилка, на которой и на леднике спать можно, не боясь застудить
себе почки, которую можно использовать как гамак или носилки для
переноски раненых.
«Да уж, — думал Чужинов, облачившись в «Горку» и пытаясь
разглядеть себя со стороны без помощи зеркала, — дошел ты, Глеб, до
точки. — Новая одежда висела на нем мешком. Вообще-то размер был
его, но похудел он за время болезни так, что хорошо, если
пятидесятый остался. — Ну ничего, как говорила бабушка, были бы
кости, а мясо нарастет. Кстати, Викентьев сказал, что там еще
должно быть и письмо от Ларионова».
Нашлось и оно.
«Глеб, — писал Ларионов, — бесконечно тебе благодарен. Очень
надеюсь, что содержимое рюкзака тебе понравится».
Число, размашистая подпись и в самом низу приписка:
«Буду рад увидеть тебя в Мирном. И дела для тебя найдутся, и
просто погостить».
Еще бы Чужинову подарки не понравились: по нынешним временам и
сам рюкзак и его содержимое — клад, да еще какой! Понимает Ларионов
толк в подобных вещах. А чего удивительного: в прежней жизни он,
как и Викентьев, тоже полковник, хотя к спецуре никакого отношения
не имел. Глеб снова взял со стола пистолет. В теперешнем его
состоянии, когда с автоматом не развернешься, мечтал он об АПС, а
тут такая удача.
Скрипнула дверь, пропуская Марину. Девушка, увидев его в «Горке»
и с пистолетом в руке, побледнела.
— Глеб, ты куда собрался? — всполошилась она. — Рано тебе…
ночами иной раз зубами скрежещешь, еще и постанываешь… — Отлично
себе представляя, что, если тот что-то решил, отговаривать
бесполезно.
— Никуда, милая, никуда, — улыбнулся ей Чужинов, положив
пистолет снова на стол и обняв девушку здоровой рукой. — А если
даже и соберусь, тебя возьму. Поедешь со мной?
— Еще спрашиваешь! — Марина прильнула к нему. — Кирилла
Петровича видел?
— Заходил не так давно. Скоро снова должен прийти.
И действительно, Викентьев не заставил себя долго ждать.
— Ну что, Глеб, собирайся, — с порога заявил он. — Отправляемся
завтра в семь ноль-ноль. — Затем обратился к девушке: — Ну, Марина,
ты прямо расцвела… красавица-то какая!
— Теперь есть для кого, — потупилась та. — Ой, Кирилл Петрович,
давайте я вас чаем угощу, — засуетилась вдруг девушка.