— Кстати, о гитаре, — резко меняет вдруг тему
разговора мое голубоглазое чудо. — А почему это я до сих пор
не слышала, как ты поешь?
— Эээ, — даже как-то растерялся вначале я. —
Возможно, потому, что в «Псарню» зайти вечером так ни разу и не
соизволила. Я, конечно, и рад бы дать частный концерт для
одной-единственной слушательницы, да вот беда — инструмент у меня
не личный, можно сказать — казенный. Так что, если есть желание
послушать — придется идти в гости к Четверти. Пошли?
— Пошли, — с готовностью соглашается она. — А то
на улице уже совсем прохладно стало. А там и согреюсь, и музыку с
песнями послушаю.
А на дворе, и впрямь, не жарко, особенно учитывая, что на куртке
моей сидит Настя, я на мне — одна только футболка. На Кавказе ночи,
конечно, намного теплее, чем были в свое время в Подмосковье, но
все-таки октябрь есть октябрь.
— Ладно, пошли, мерзлявая.
— Это я мерзлявая? Да ты на себя посмотри, деловой, тоже
мне, а у самого зубы уже от холода клацают!
— У кого? У меня? Это клевета, девушка, и я вам об этом
официально заявляю!
— Ой, да ладно! — снова смеется Настя. — Ну, не
клацают… Пока… А вот руки уже все «гусиной кожей» покрылись. Или
скажешь, нет?
— Даже если и покрылись… Мне по уставу положено стойко
переносить все тяготы и лишения.
— Но не на свидании же. Пошли, хватит мерзнуть.
И, правда, зачем бродить на холоде, если можно посидеть в тепле?
Да еще и сыграть на гитаре для красивой девушки что-нибудь этакое,
эксклюзивное. Значит — решено, идем к Кузьме…
Только на пороге «Псарни» до меня дошло, что, если там сейчас
сидит Оксана Старосельцева, то может получиться некрасиво. Нет, я
ей ничего не обещал и ухаживать не начинал, так что формально все в
порядке. Но женщины — существа нелогичные и непредсказуемые.
Устроит, понимаешь, девчонка скандал с истерикой и битьем посуды —
и кирдык, никому и ничего ты потом уже не докажешь. По крайней
мере, Насте — точно. Но отступать поздно. Галантно приоткрыв дверь
и пропустив спутницу вперед, я, озираясь по сторонам, вошел в
трактир. Фуууу, кажись пронесло. Ни Оксаны, ни подружек ее не
видать. Зато другого народа полно, и Убивцева команда, все кто ни
на каких выездах не задействован, и из Охранной Роты и Дорожной
Стражи служивые, и просто гражданские. Практически не
протолкнуться. Опять у Четверти аншлаг. Сидящий за «моим» столом в
углу зала Толик усиленно машет мне руками, аж подпрыгивая на месте,
чтоб я его быстрее заметил. Как бы опять чего не опрокинул… А стол,
он не то чтобы мой личный, но когда я даю свои «концерты», то
сажусь всегда именно там. И я всех в зале вижу, и меня всем видно,
а главное — хорошо слышно.