Горин смотрел на этого жалкого, сломленного человека, грязного,
вонючего, заросшего, в рваных обносках, и у него внутри появилось
странное чувство, которое он никогда не испытывал, имя которому
было гнев.
Он решительно встал и направился к решетке двери; толстые
прутья, некогда крашенные синей краской, теперь облупились и
покрылись ржой. Это было обычное железо, коррозийно-нестойкое, не
способное сопротивляться агрессивной среде. Горин взялся за прутья,
покрепче обхватил руками и стал тянуть их в стороны.
– Не надо, – тихо попросил Хамов. – Виктор, не надо.
Но Горин лишь больше приложил усилий. В университете он
занимался штангой, поднимал до двухсот пятидесяти килограммов. Для
хиляка-геолога вполне себе результат. Прутья стали расходиться в
стороны, медленно, неумолимо.
– Пожалуйста, Виктор! – взмолился Хамов. – Отпусти прутья. Они
накажут тебя. А потом могут наказать и меня. Это больно, Виктор,
это очень больно. Они любят причинять боль.
– Кто… они? – процедил сквозь зубы экзогеолог.
– Они, – с ужасом ответил профессор.
И тут Горина ударило током. Напряжение дали на секунду, но этого
хватило, чтобы пальцы словно сами по себе разжалась и тело
отбросило к противоположной стороне, к трубе слива.
Он не потерял сознание. Но ни ноги, ни руки не хотели слушаться
своего хозяина. Экзогеолог словно не чувствовал их. Щемило сердце.
А еще Виктор не мог вдохнуть. Кажется, прошла вечность, прежде чем
у него получилось это сделать. Потом вернулась чувствительность к
рукам. Ловя ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег, он
приподнялся, схватился за ножки кровати и стал медленно подтягивать
себя вверх.
Сев, он еще какое-то время просто сидел, смотря перед собой. В
голове была одна лишь пустота.
– Они не будут нас обижать, – схватил за плечи его Хамов, а
затем, пританцовывая от радости, забрался обратно на свою койку. –
Прошло много времени. Они пришли бы уже сюда. Они просто сделали
тебе предупреждение. Ты важен для них. Как и я. Это хорошо, это
очень хорошо. Значит, мы еще успеем поговорить.
Горин повернул голову к двери, тяжело встал.
– Только не повторяй проделанного, Виктор, прошу тебя! Иначе они
точно разозлятся.
Хамов наспех набросал на себя тряпье с кровати и теперь со
страхом наблюдал за экзогеологом.
Но Горин, тяжело ступая, будто к каждой ноге было подвешено по
гире, направился к умывальнику, зачерпнул хлористой воды, умыл
лицо. В уголках глаз защипало.