– Не узнаете, да? – старик осклабился, показывая ряд желтых,
частично раскрошенных зубов. – Не узнаете, Виктор Иванович. Оно и
понятно. Смотрите, в кого я превратился! Срамота одна!
Человек слез с койки, постоял, раскачиваясь из стороны в
сторону, сгорбился, хотя какое-то время стоял прямо, сделал шаг в
сторону Горина. Виктор невольно отпрянул.
– Не бойтесь, Виктор Иванович! – тут же остановился старик.
Медленно поднял руки вверх, показывая пустые ладони. – Уж я-то
точно не причиню вам вреда.
– Кто вы? – спросил Виктор.
– Я думал, все же узнаете, хотя бы по голосу. Значит, голос тоже
изменился; наверное, из-за пищи, что здесь дают. Хотя не знаю,
может быть, я просто постарел. И вы тоже изменились, но не сильно.
Борода только стала больше и гуще, раньше-то была так себе, одно
слово – бородка. Да морщин прибавилось, сильно прибавилось. И в
плечах стали шире, прямо атлет, а не ученый. Но я вас почему-то
сразу узнал, наверное, из-за рыжины, мало у меня таких рыжих
студентов было. Двадцать два года прошло, как мы виделись последний
раз, если не ошибаюсь… Скажите, как там моя, уж простите мне такую
вольность, «Воронка»? – неожиданно спросил оборванец. – Еще
держится?
Горин наконец с ужасом понял, кто стоит перед ним.
– Леонид Павлович? Вы?
– Я, – закивал старик. – Я, конечно же, я, Виктор.
– Но как же так?
Виктор смотрел на величайшего в истории Земли ученого,
профессора, физика-теоретика, чей труд «О делении материи и
антиматерии при взаимодействии друг с другом в условиях экзопланет»
лег в основу проекта «Венерианской Воронки», впоследствии
переименованной в «Воронку Хамова». Смотрел и не мог поверить
глазам.
– Вот так, – старик вернулся обратно на свою койку, сел,
улыбнулся как-то заискивающе и одновременно виновато. – Ну, так что
с ней? Еще работает?
– Все хорошо, насколько я знаю.
Горин тоже сел. Теперь они сидели друг напротив друга.
– Не намечается схлопывание?
– Я не знаю, Леонид Павлович. Мои интересы теперь далеки от
интересов того студента, который прибегал к вам на кружок
занимательной физики.
– Ну да, ну да, – вздохнул Хамов. – Помню, ты каждый раз
опаздывал, Виктор. А я каждый раз говорил тебе… О, прости, что на
«ты», – сконфузился Леонид Павлович. – Я совсем забыл, что ты… вы…
теперь тоже видный ученый…
Хамов вздохнул и неожиданно заплакал.