В сосудах – в эритроцитах, тромбоцитах и лейкоцитах – он несся
словно по гидравлическим трубам вперед, к центру тела, к сердцу,
чтобы уже там, достигнув своей максимальной концентрации, ледяной,
не растапливаемой глыбой двинуться вперед снова. Разрывая стенки
между предсердиями и желудочками, прорезая своими острыми гранями
эндокард, а за ним миокард и эпикард. Изнутри – наружу. Чтобы
потом, повреждая по ходу легкие, бронхи и трахею, прорваться в
пищевод, подступить к горлу и… вырваться наружу.
Олег открыл глаза.
Сверху искрило, поверху стелился дым – значит, система
вентиляции уже не работала.
Ковалый приподнялся на руках, схватился за ложемент, подтянул
себя, закашлялся. Внезапно накатила слабость, и он с грохотом упал
обратно.
– Кажется, спящая красавица очнулась. Браво, док! Не прошло и…
двенадцати минут. Дай ему тоник! И пусть натягивает скафандр. Пора
выдвигаться.
– Где мы? – спросил Олег.
В горле саднило, в груди хрипело, в ногах кололо. Кажется, его
организм еще не был готов выдвигаться куда бы то ни было.
– Вы прибыли туда, куда и хотели, – сказал Дефо, появляясь в
поле зрения инспектора ЭНэС. – Дайте мне, пожалуйста, вашу
руку.
Олег протянул левую руку. Доктор закатал ему рукав до локтя,
наклеил на внутреннюю сторону предплечья пластырь
– Это лучше, чем тоник, – сказал Дефо. – Эффект длится вдвое
дольше. И наступает быстрее. Нужно всего лишь подождать
полминуты.
– Необходимо вызвать техников, – сказал инспектор, имея в виду
плачевное состояние их корабля.
В поле зрения Ковалого появилась Ева. Она была одета в скафандр,
лишь шлем пока держала в руке. Райт склонилась над Олегом и, мило
улыбаясь, сказала:
– Ты малость не в курсе. Но мы приземлились, точнее сказать –
грохнулись, не на космодроме, и это нам еще повезло. У нас не
работает коммутатор. Поэтому ни техников, ни шлюх, если они есть в
этом мире, в чем я сильно сомневаюсь, мы тебе вызвать не можем.
Еще: скоро откажет система жизнеобеспечения. А реактор взорвется к
чертовой матери! Вот так вот: пф-ф!
Ева развела руки в сторону.
– Поэтому нам всем нужно как можно скорее валить отсюда, –
продолжила она. – А учитывая, что до ближайшей станции пять часов
хода, впереди нас ждет долгая дорога. Так что поднимай задницу,
влезай в скафандр – и вперед с песней.
Когда Олег вышел на поверхность Марса из корабля, наступили
сумерки. Через два часа должно было зайти Солнце.