– Где он пропадает? – волновалась пришедшая с работы мать, хлеща чай из стакана. – У меня уже прямо мозги врозь от волнений.
– Чего ты волнуешься? – спросил Федя.
– Потому, что у меня интуиция…
– Здрасьте вам в шляпу! – в дверях показался отец с мешком за спиной.
– Приехал! – возликовал Федя. – Ура, дядя Федор приехал!
– За мной! – тоном зовущего на штурм крепостной стены заорал отец и пошел в сарай.
Мы, оживившись, бросились следом.
– Вот тебе и юбилей! – пришлепнул каблуками штиблетов отец и, опрокинув дерюжный мешок, выпустил под тусклый свет лампочки четырех понурых куриц. – Вот наши красавицы!
– Это что? – мать брезгливо ткнула пальцем в птичье прибавление. – Ты их с колбасного завода выкупил или на помойке подобрал?
– Отличные куры, – фальшиво улыбнулся отец. – Брюнгильдская порода, дипломированные.
– Сережа, ты где их взял? – подозрительно уставилась на него мать.
– Купил! – гордо выпятил грудь отец. – Там еще петух… – пнул мешок. – Вылезай, пернатый.
Из мешка выбрался помятый ощипанный птиц, напоминающий «блудного попугая» и затравленно огляделся по сторонам. Заметив отца и безошибочно признав в нем главного, мелкими шажками подобрался к нему и замер у ног, склонив голову набок и свесив крылья, похожие на пыльный потертый половик.
– М-да, – мать скептически осмотрела приобретение. – Обогатились…
– А что такого? Что такого? – петушился отец. – Могла сама поехать и купить.
– Ты же специалист!
– Я директор, а не куровод! – задрал нос отец.
Петух повторил его движение.
– Ничего нельзя доверить!
– Да ну тебя! Нормальные куры и совсем недорого. Петух так вообще красАвец.
– Ты посмотри на них! Ели на ногах держатся! Их же надо подсаживать на насест!
– Это у них акклиматизация. Придут в себя и взлетят. Глянь, какие у петуха глаза умные.
Словно подтверждая, петух вдруг звонко закукарекал. Федя в страхе шарахнулся, ударившись спиной о стенку:
– Чего это он?
– Он так время отмеряет, – солидно объяснил отец. – Я раньше любил вставать с первыми петухами.
– И сколько сейчас времени? – заинтересовался брат.
– Без трех минут пять, – отец посмотрел на часы. – Спешит немного.