– Что???
– В соседнем доме меняли коммуникации, вернее, подводы к ним. Прорвало у нас тут зимой, не дворы – каток. Кое-как залепили до весны, а как подсохло, разрыли и решили соединить с нашими трубами, по другой схеме. Раскопали двор, и обнаружили ледник. Дом-то наш до революции постоялым двором был, тут извозчики останавливались на ночлег. Ледник в таком доме – вещь необходимая.
– Вроде погреба? – спросил Максим.
– Погреб, в который загружали лед. Продукты сохранялись даже летом не хуже, чем в холодильнике. Про этот ледник мы в детстве знали, но на нем стояла ракушка – гараж дяди Яши. Гараж тот давно снесли, а про ледник забыли. Стали копать, а ледник-то непростой. Разрыли, а из него ход в еще один погребок – склеп. Двадцать три скелетика, косточка к косточке…
– Как? – одновременно вскрикнули молодые люди.
– Неужели не слышали? Так вы же приезжие, громкое дело, в новостях показывали. Подняли дела архивные, журналисты свое расследование провели. В середине позапрошлого века держали постоялый двор супруги Агафоновы, Спиридон Иванович и Глафира Корнеевна. В местных газетах то и дело появлялись записи об исчезнувших: то купчишка какой по делам поедет и сгинет, то помещик мелкий в город по делам отправится, а домой не вернется. Это сейчас дом в центре города оказался, а в те времена – окраина. Пропажи эти с Агафоновыми не связывали, а зря… Многих они порешили.
– Ужас, – не выдержал Кирилл.
– Нет, сынок, самый ужас потом случился. Раскопали косточки и начались у нас кошмары. Сначала все молчали, а потом как прорвало, стали друг другу разные страсти рассказывать. Ночами стоны, плачи, голоса разные, вещи оказывались не на своих местах. Дальше – больше. Один за другим заболевали жильцы, скорая каждый день приезжала. За год четверых схоронили…
– От чего умирали?
– Вовка из пятой выпивал, он первым умер. Никто тогда не удивился. За ним старуха Ивановна из восьмой, опять-таки, девятый десяток. А когда сноха Терентьевых скончалась, вроде бы от пневмонии, молодая девка, двадцать пять всего исполнилось, а за ней и Гришка Семенов, сорокалетний дальнобойщик умер от остановки сердца, народ стал потихоньку съезжать из дома.
– Вы же говорили, что расселили?
– Расселили, в июне еще, выдали всем по квартире. А дом должны в октябре снести.
– Как в октябре? Мы заплатили за полгода.