— У вас достанет опыта, чтобы
довести моих людей до крепости, — последовав за ним, добавила
Дарита. — Дальше мои офицеры справятся сами.
— Вы покидаете нас? — с нескрываемым
сожалением спросил он.
— Увы. Мой супруг уже увел войска в
Княжество, и мне бы хотелось быть подле него как можно скорее.
Понимающе кивнув, Морлот поднял
взгляд к небу и задумчиво вздохнул. В его глазах отразились алеющие
в вышине облака и одинокие ветви, нависшие над дорогой.
— Как хорошо, что все закончилось,
Ваше Высочество, — тихо, чтобы не слышали спешившиеся воины,
произнес он. — И как жаль Ее Величество.
Дарите нечего было добавить к его
словам. Генерал был умным человеком. За дни их совместного похода
она имела случай убедиться в этом и искренне ему
симпатизировала.
— Я рада, что наши народы наконец
закончили эту древнюю и бессмысленную уже вражду. — Ее голос
прозвучал неожиданно громко, и некоторые из спешившихся офицеров,
которые наблюдали за ними с нескрываемым интересом, одобрительно
закивали.
— Воистину, княгиня, — подтвердил
Морлот, чуть наклонившись к ней, чтобы никто не расслышал его слов.
— Никакая цена не покажется высокой за мир на этой земле.
«Смотря для кого», — вспомнив взгляд
Марка, она тихонько хмыкнула и передала поводья своему офицеру,
который с глубоким поклоном, почти благоговейно принял их и тут же
отошел в сторону. Мельком взглянув на него, она вдруг подумала о
том, какая же все-таки пропасть лежала между ее соплеменниками и
народом Королевства. В отличие от первых подданные Лирамель были
независимы в своем мнении даже касательно власть имущих. Традиции
не возводились ими в статус закона, да и сами законы, пусть и на
словах, но подвергались критике. Возможно дело было в том, что в
Княжестве только старшая в роду Дэйн, да Миэль имели право что-то
решать и думать… Ее народ привык к послушанию. Здесь же многие люди
имели то или иное отношение к Валлорам или Десяти родам и зачастую
воспринимали монарха и его свиту как некую часть собственного
рода.
«Скорее бы домой», — вновь мысленно
выдохнула Дари, глядя, как ее воины разбивают в поле небольшой
шатер. Кое-где уже вспыхивали костры и звучали непринужденные
беседы. На Королевство опускалась ночь.
Дарите часто снились кошмары. С
самого детства она видела во сне убитую Миэлем сестру-близнеца,
слышала ее истошные крики, а затем все вокруг заливало кровью…
Позже ей в основном снился сам Князь: то он узнавал их с матерью
тайну, то просил казнить кого-то из преданных ей людей… Дарита
привыкла сдерживать и слезы, и ужас, привыкла просыпаться, успевая
оборвать стон, чтобы не выдать себя. После того как в ее жизни
появился Кристиан, сны больше не тревожили. Муж будто закрыл ее
невидимым щитом — и ее, и весь их народ. Многие аллотары приняли из
его рук Крещение. Сама Дарита осмелилась на этот шаг лишь перед
рождением старшей дочери. Ей потребовалось время, чтобы все понять
и принять.