Зашипев от досады, он скомкал письмо
и с досадой швырнул его на пол, затем поднял и выбросил в горящий
камин.
— Ты мне за это заплатишь, Хэмали! —
с глухой яростью процедил он. — Тебе не руку нужно было отрезать…
Сволочь! В пыль сотру, и имени никто не вспомнит!
Пнув стоявший у камина стул, Карл
поморщился от боли, а затем взял стул за деревянную спинку и,
размахнувшись, ударил об пол. Послышался треск, и две ножки
безжизненно повисли на скрепах.
Удобные и безопасные пути один за
другим выскальзывали из рук и уплывали во мрак. Земар-ар даже не
нужно было ничего делать: они сами допускали ошибки и уверенно
шагали к пропасти. Раз за разом.
Умыв разгоряченное лицо, Карл сел на
узкий диванчик у окна и, наклонившись, замер. Требовалось просто
расставить приоритеты. Судьба опять отнимала у него самое ценное —
время.
Вновь встав, он подошел к камину и
снял с полки небольшой ящичек. Судя по докладам, которые ежедневно
приходили из Бартайоты, Кайлу становилось хуже. Однако он мог
протянуть не один год. Особенно, если появлялись такие козыри. У
дяди была железная воля. Даже смерть могла перед ней отступить.
«Значит, придется пойти другим
путем, — с брезгливостью подумал Карл и, достав со дна коробки
несколько плотно закупоренных пузырьков, позаимствованных у Хэсса,
сунул один из них в карман. — Видит Бог, я этого не желал».
Подсчитав, сколько доз потребуется,
он разжег горелку и достал с полки миниатюрные весы. Рецепта в
Королевстве не знал никто, поэтому приготовить для дяди
обезболивающее мог только сам Карл. В Большом Мире препарат был
запрещен, а в Малом о его свойствах даже не догадывались: растение
считалось обычным сорняком.
— Воистину любое зло возвращается
бумерангом, — отойдя, чтобы открыть окна, Карл невесело усмехнулся.
— Вряд ли я стану исключением…
Вернувшись, он откупорил кинжалом
пузырек и, вытянув пипеткой несколько капель, растворил их в мутной
белесой жидкости. Главное было не переборщить. Теперь каждый день
имел ценность. До обратного отсчета оставалось слишком мало.
Убедившись, что реакция прошла нормально, Карл взял со стола
чернильницу и перо. Писать предстояло много и долго: требовалось
убедить дядю в том, что тот жаждал услышать. Ехать к Кайлу лично он
не собирался, хотя тот наверняка ждал.
«Даже если ты догадаешься, как
догадался тогда я, отказаться уже не сможешь, — выведя первую
строчку, он мельком взглянул на горелку и, встав, убавил огонь. —
Иногда выбор можно сделать только раз».