— Как это понимать? — так же тихо
спросил старик, сжав пузырек в кулаке.
Выпрямившись, Карл смерил его
внимательным взглядом и укоризненно покачал головой.
— Мы теперь связаны одной целью,
Тень. Так что у вас будет достаточно времени, чтобы поразмыслить
самому. Жизнь действительно длинная. Успеете.
Лирамель спала крепко и спокойно.
Отстегнув перевязь, Карл снял камзол и аккуратно повесил на спинку
кровати. Ему тоже нужно было поспать.
— Иди, Натан, — сказал он, не глядя
махнув рукой. — Разбуди меня часа за два до рассвета.
Обдав потоком теплого воздуха, дверь
бесшумно закрылась. Когда пламя свечей вновь выровнялось, Карл сел
на край постели и, взяв сестру за руку, измерил пульс. Ему пришлось
дать ей довольно большую дозу валерианы, и следовало убедиться, что
все в порядке.
— Мне жаль, — наклонившись, он
поцеловал ее горячую ладонь и на мгновенье зажмурился. — Надеюсь,
что ты поймешь. Мне нужно время... Мы должны знать наверняка.
Повернув к нему голову, Лирамель
улыбнулась во сне. Должно быть, ей снилось что-то хорошее: черты ее
лица разгладились, вернув нежность и мягкость, которые она так
старательно прятала.
— Спи, моя радость, спи, — осторожно
поднявшись, выдохнул Карл и, подойдя к узкой кушетке, поставленной
для него у окна, лег, по привычки закинув руки за голову.
Воспоминания и бесконечные мысли теснились в сознании серой
чередой, пытаясь вытолкнуть вперед его страхи и тревоги. Он
понимал, что даже теперь, все взвесив и выверив, мог недоглядеть
какую-нибудь маловажную деталь и допустить ошибку. Но за неимением
фактов приходилось рисковать и идти вслепую.
«Помоги мне, Боже, — мысленно
взмолился он, погружаясь в сон. — Помоги ради твоего народа…»
* * *
Свернув на боковую дорогу, Поль
сразу же погнал коня рысью. Ему хотелось поскорее уйти подальше от
отряда на случай, если герцог вдруг передумает. Наверное, впервые
за всю свою жизнь Поль пошел наперекор тому, чего от него желали.
Он чувствовал, что не должен ехать в Бартайоту, хотя скучал по
брату и боялся за него. После той страшной ночи что-то изменилось в
душе. Что именно, понять пока не удавалось, только Поль чувствовал,
будто получил полную власть над собой и теперь имел право сам
решать, как и куда ему идти. Он был уверен, что мать поняла бы его,
особенно если бы узнала, в какой опасности находится герцог Параман
и какие шаги он предпринял против нее.