Парни только что закончили насаживать наконечники на гигантские
древки стрел для аркбалисты. Дело хлопотное, необходим строгий
баланс, иначе полетит твоя стрела куда угодно, только не в цель, и
потому возни с каждой стрелой хватало с избытком.
Древесина, пошедшая на изготовление древков, на континенте
применяется для изготовления лучшей мебели, и там она нарасхват.
После того как я увидел древки, доставленные на борт «Странника», я
посмотрел на Родрига с осуждением: «А из чего попроще заказать было
нельзя?»
Древесина сиоль действительно великолепна: с красноватым
отливом, и такая пахучая, что кедр, из которого изготовлен
«Небесный странник» казался по сравнению с ней обыкновенной
ольхой.
Родриг только развел руками:
– Капитан, здесь из нее заборы делают. И стоит она не больше,
чем в Дигране вязанка дров, – подумав, он уточнил: – Две вязанки.
Но летом.
Стрела для аркбалисты длиною в человеческий рост и толщиной с
два кулака на первый взгляд больших разрушений летучему кораблю не
принесет – не на воде он, чтобы бояться пробоин. Но это только на
первый, ведь угодить можно так, что последствия попадания даже
одной стрелы будут очень серьезны. Например, в расположенные за
кормой рули, больше похожие на хвостовые плавники гигантской рыбы
(если, конечно, существуют такие, у которых хвостовых плавников
два). Случается, одной стрелы достаточно, чтобы лишить корабль
управления.
Ну а в том случае, если совсем уж повезет и стрела попадет в
одно из гнезд, где покоятся л’хассы, то ее может хватить, чтобы
свалить с неба двухмачтовый корабль, бывало и такое.
– Гвен, возьми-ка немного правее, – обратился я к стоявшему за
штурвалом Гвенаэлю Джори, чтобы тут же услышать в ответ:
– Есть, капитан!
«Нет, мне точно не показалось, – и я потянулся к рычагу,
задающему кораблю скорость движения, чтобы уменьшить ход. – Там
внизу, в ущелье, явно какие-то отблески».
Острова не меньше чем другие места славятся тем, что в самом
неожиданном месте можно обнаружить руины Древних, а в них иной раз
такие сокровища попадаются! Причем заселяют их миролюбивые паури,
это не джунгли Эгастера, полные кровожадных чируков, откуда мне
едва удалось унести ноги.
И я непроизвольно потрогал шею. Казалось бы, пустяковая
царапина, но шрам останется на всю жизнь. Так вот, иной раз бывает,
что сверху руин в густой растительности и в ясный день не
разглядишь, но в темноте они могут выдавать себя свечением. Именно
такое свечение мне и показалось на земле справа по курсу
корабля.