Слуги были
привычны к тому, что платит Питти как попало: то несколько месяцев
ни медяка, то пригоршнями сыплет серебро, не считая – и по большей
части их устраивал такой хозяин. Теперь же у них появилась госпожа,
не способная следить за прислугой и наказывать за проступки – то
есть, лучшая изо всех возможных. Безмолвную Жустину тут же отвели в
ее новую комнату, а ночью, когда новая хозяйка дома вопила и
швырялась в стены всем, что под руку ей подвернулось, голодные
собаки проявили некоторое участие, тявкая и подвывая под
окнами.
Но и Питти
пришлось несладко: жизнь в родных стенах раньше казалась ему
скучной, а теперь, когда с деньгами стало вовсе худо – попросту
нестерпимой. Кладовые еще не опустели, но были близки к тому; в
винном погребе – только никудышная кислятина, отовсюду свисала
паутина, а простыни – сплошь дырявы. Глаз радовали только шкафы,
полные самых изысканных нарядов, до которых колдун был большим
охотником – да и те, возможно, вскорости пришлось бы продать. «Ах
как было бы славно, - думал Питти, приуныв, - если бы я сделал так,
как собирался: женился бы на обычной девице, которая бранила бы
слуг и следила за кухаркой! От женитьбы на Жустине пока никакой
выгоды – одни убытки. Скорее бы свадьба Лютио, уж там я вытрясу из
тестя приданое и заживу на широкую ногу!»
Было и
кое-что другое, о чем колдуну лишний раз вспоминать не хотелось: с
каждым днем колдовство, усмиряющее жену, давалось ему все тяжелее.
Он кое-как отдыхал ночью, но с утра вновь приходилось подновлять
чары, чтобы слуги видели – госпожа жива, выходит к завтраку и
желает мужу доброго дня.
На третью
или четвертую ночь беснующаяся Жустина притихла, и Питти поспешил
обрадоваться: упрямство жены укрощено!.. Он, как и прежде, повторил
слова заклинания, прежде чем позволить челяди открыть засовы – жена
молчала, как обычно. Спустилась к завтраку – вновь, как обычно. И
колдун ничего не заподозрил до той самой минуты, когда на стол
подали кушанья – лучшие из тех, что можно было состряпать из
небогатых запасов кладовой. Стесненные обстоятельства не отбили у
колдуна любовь к хорошей кухне, и даже напротив – сделали еду едва
ли не единственной его нынешней радостью.
-Не так уж
плохо для нынешнего нелегкого времени! – сказал Питти, довольно
потирая руки, и из вежливой привычки пожелал жене приятного
аппетита, хоть знал, что с таким же успехом мог обратиться к
каменному истукану.