Три дня во
Фреченто длилось проклятие ночи, сотворенное Жустиной, и если бы в
городе не имелось по счастливому (или, напротив, несчастному)
совпадению трое магов – кто знает, чем бы все
закончилось.
-Невероятная сила! – сказал о том проклятии Атольфо
из Кордио.
-И какая
изобретательность! – прибавил дряхлый Хорапольт.
-Я думал,
она просто читала мои книги от скуки… - повторял Питти, который
даже спустя три дня выглядел опустошенным и растерянным.
Старые
чародеи сошлись на том, что обо всем произошедшем следует
немедленно доложить верховным магическим чинам, а Питти в том деле
пришлось выступать главным свидетелем. Впрочем, свидетельства его
оказались по большей части бесполезными: ему даже в голову не
приходило, что Жустина обладает какими-то талантами и дарованиями.
То, что она умеет считать мешки с мукой и командовать слугами,
Питти считал чрезвычайно лестной характеристикой для женщины, и не
смог сообщить на допросах ничего сверх того. Куда его жена могла
отправиться и как собиралась применять свои познания – он тоже не
знал.
-Он лжет, -
сказал один из магов, участвовавших в допросе. – Стоит только
спросить, куда подевалась его жена – мальчишка сразу грустнеет и
начинает мямлить.
-Полно вам,
- ответил второй. – Посмотрите на него! Он ходит, точно его пыльным
мешком стукнули. Разве не очевидно, что он влюблен?
-Влюблен –
и не заметил, что его жена что-то из себя представляет?
-Увы, -
вздохнул второй. – Он просто слишком поздно это
сообразил.
В конце
концов поведение Питти стало таким подозрительным, что комиссия
приказала его арестовать и насильно обыскать, что обернулось
совершенно позорной свалкой, в которой, к стыду своему, участвовал
даже дряхлый Хорапольт. Но при молодом чародее нашлась только
крохотная записка, где говорилось следующее:
«Ты не так
уж плох, но совершенно точно недостаточно хорош для меня. По
крайней мере - сейчас». Питти пришлось признаться, что нашел ее в
своих вещах после исчезновения Жустины, и о том, как и когда она
оставила послание – все так же ничего не знал. Однако сокрытие улик
есть сокрытие – из свидетелей Питти перешел в сообщники.
Его на
всякий случай бросили в иллирийскую тюрьму, где он пробыл пару
месяцев. Затем, когда дело окончательно зашло в тупик – освободили,
ожидая, что разбитый и сломленный Питти вернется в свое поместье. В
провожатые ему назначили тех самых Атольфо и Хорапольта, которые
после истории во Фреченто привязались к молодому чародею и искренне
беспокоились о его пошатнувшемся здоровье – Питти стал мрачен,
безучастен, и выказывал все более явные признаки слабости.
Собственно, два достойных старца и выхлопотали для своего юного
подопечного приказ о домашнем аресте, поручившись за его
благоразумие.