С наступлением темноты друзья уже были наготове. В это самое время к центральному входу на виллу прибыл паланкин10, охраняемый всадниками, откуда вылез седой человек лет шестидесяти пяти, со строгими чертами лица и запавшими щеками, и скрылся внутри виллы.
– Это префект? – спросил Туллий.
– Нет, – ответил Луций, – точно нет. Я знаю, как выглядит префект.
– Но это был явно патриций, – вмешался Маний. – Один паланкин стоит целого состояния.
– Да неважно, – сурово произнес Туллий. – Выждем, когда голоса на вилле стихнут, и вперед.
Была уже глубокая ночь, и Туллий решил действовать. Он опять залез по плющу на забор, и за ним последовал Маний. Луций остался сторожить улицу. Маний залег на заборе, чтобы следить за виллой. В случае опасности он должен был свистнуть, тем самым предупредить Флавия. Сам же Туллий спрыгнул с забора на территорию виллы и стал красться к самому зданию, а именно к интересующему его левому крылу. Было довольно тихо и спокойно кругом. Он без труда приоткрыл дверь и оказался внутри. «Где же вся охрана? – подумал Туллий. – Неужели спит?» Он спустился по лестнице и оказался в подвальном помещении, где дремал старый страж в углу на табурете. Кругом же были клетки со спящими мужчинами-рабами и гладиаторами. Среди них не было ни одной рабыни. «Не то место! – мысленно разозлился Туллий и быстро покинул этот подвал. – Надо идти в правое крыло». Он тихонько миновал атрий11 и стал на цыпочках красться по коридору в другой конец виллы. Перед экусом12 слева Туллий услышал голоса и остановился. Лишь краем глаза он заглянул туда и обнаружил десять стражников, которые не спали, а играли в кости. Правда, никто не шумел, не кричал, не ругался, а общались шепотом. Все были увлечены игрой и даже не заметили, как мимо них проскочил какой-то силуэт. Туллий, успешно миновав их, вздохнул и пошел дальше. На этот раз уже справа был таблин13, где тоже слышны были голоса, однако намного меньше – всего три. Двери были двустворчатые, украшенные накладками из металла, и слегка приоткрыты. Для Туллия не составило труда легко их миновать, когда вдруг он замер, услышав, о чем именно они говорят.
– Я не понимаю, сенатор… – голос сына префекта. – А какое отношение имеет император Домициан к Титу Флавию?