— Вот я и соображаю…, — продолжил было
ораторствующий красноармеец, но что именно он сообразил, выяснить
не удалось. Свободно сидящие и лежащие перед тем бойцы подобрались
и напряглись, вдоль линии начатых окопов к нам не торопливо
приближался сержант в сине-красной фуражке особиста.
— Здравствуйте товарищи!
Бойцы вразнобой пробубнили в ответ нечто
нечленораздельное.
Сержант цепким взглядом окинул группу, на миг
задержался на левом ораторе, видимо хорошо зная остальных
красноармейцев, и безошибочно остановился на мне.
— Лапушкин? Пошли со мной.
Зовут, надо идти. Но личность приглашающего
выяснить не грех.
— А Вы кто, простите, будете?
— Сержант Ощепков. — Коротко представился тот, не
потрудившись ни предъявить документов, ни назвать
должность.
— Фамилия, имя, отчество? — Химический карандаш
зависает над разлинованным стандартным бланком допроса, при этом
бдительный особист косит глазом в раскрытую рядом на столе книжку
красноармейца.
— Лапушкин Авангард Михайлович. Там же
написано.
Единственный доступный мне личный документ, я,
разумеется, вызубрил в свое время досконально, и все там
написанное, перенес дословно в новую красноармейскую книжку.
— Мало ли, что там написано, отвечай на
вопросы.
— Так я и отвечаю, — лениво огрызаюсь я, напрасно,
конечно, но сержант не обращает внимания, старательно, едва не
высунув язык, выписывая буквы.
Шлепая босыми ножками по некрашеным половицам, к
столу подходит пацаненок лет четырех, раскрыв рот, смотрит на чужих
людей в военной форме, вылупив черные глазенки. Подскочившая
немолодая хозяйка в линялом платье подхватывает его поперек живота
и выносит в сени, закрыв за собой дверь и оставив нас с особистом
одних в крестьянской избе.
— Звание и должность?
Допрос проходит, вопреки моим тревожным ожиданиям,
без проблем, первое недопонимание между нами возникает на вопросе
об образовании.
— Три класса? — Недоверчиво переспрашивает сержант,
понять его можно, на малограмотного крестьянина я совершенно не
похож, как сказал бы Жеглов, десять классов у меня на лбу написаны.
Хотя и были такие мысли, но добавить себе образованности при
оформлении нового документа я не решился, старый был утерян не
безвозвратно, он спокойно уехал в вещмешке в машине придурковатого
Кравцова, и мог в будущем встретиться с новым.