— Ну, смотри, если туфту гонишь. Пошли. Не
отставай.
— Говорю же, у меня нога недолечена. Да не рви ты
так, лейтенант, никуда они не денутся до вечера, а солнце еще
высоко.
— Ты прямо иди, а я ребят подниму, мы тебя
догоним.
Ухов свернул в сторону, я не спеша пошел дальше.
Когда не спешишь, так и не болит, прислушивался я к ощущениям
пониже спины. И уже минут через пятнадцать меня догнала толпа
бойцов, увешанных оружием — разведвзвод Ухова. По пути заглянули
еще к ротному, и три десятка пехотинцев пополнила нашу боевую
группу.
— Вон там они отдыхают, в тех кусточках. — Показал
я рукой, когда мы вышли на расстояние прямой видимости.
— Ясно, руками не размахивай, могут углядеть в
бинокль. Теперь так. — Лейтенант разложил прямо на земле карту. —
Ты, Хуциев, через десять минут со своими пойдешь по лесу, по самому
краю, вот здесь. Просто толпой идите, специально шуметь не нужно. И
так услышат. Воевать с вами им не с руки, а отойдут они в ту
сторону, по удобному овражку. Там мы их, голубчиков, и упакуем.
Засекай время, запомнил? Десять минут, а мы пойдем, займем места в
партере.
Интересно, многим ли из присутствующих приходилось
сидеть в партере? Скорее всего, и сам Ухов только слышал это
выражение от других. Понравилось, и применял, как мое
«упакуем».
Оставив пехоту на исходной, разведчики легким бегом
рванули к означенному удобному овражку, закладывая по лесу
широченный круг. Пришлось и мне ковылять следом, отстал, конечно,
прилично, но точно вышел к засаде с тыла, упал рядом с
Уховым.
— Лежи, и чтобы тихо. Ты свое дело сделал. Если не
насвистел, конечно.
— Не переживай, все идет, как запланировано, пехота
немцев с лежки подняла, сюда гонят.
Лейтенант посмотрел на меня странным взглядом, и я
прикусил язык. Вот зачем было вылезать с лишним замечанием, ладно
бы, предупредить о чем, сообщить что-то важное, нет, из чистого
выпендрежа сам себя раскрываю. Охота потом на вопросы отвечать?
Тогда давай, продолжай в том же духе.
Но раздумывать над непонятностями лейтенанту долго
не пришлось. На дне неглубокого оврага появился немец, в каске,
пятнистой накидке и с автоматом. Быстро поглядывая на края овражка
и зачем-то пригнувшись, прошел мимо нас, за ним следом появилась
четверка приятелей-террористов, волокущих на плаще спеленатого
нашего командира. Как только и эти проскочили мимо, лейтенант
поднял руку, словно подброшенный тугой пружиной в пяти метрах
дальше встал парень с ППШ. Мгновенно и хладнокровно прицелившись,
не от пуза, а с плеча, как полагается, разродился длинной очередью,
и тут же упал назад. Двое задних немцев рухнули, как покошенные,
остальные, бросив пленника, тоже завалились на землю, на лету
выхватывая оружие и разворачиваясь в сторону выстрелов. И сразу с
противоположного берега оврага на спины им посыпались уховские
орлы. Все закончилось в пару секунд, вот только что фрицевская
диверсионно-разведывательная группа кралась по дну овражка,
стараясь по-тихому уйти с пути решивших не вовремя прогуляться
пехотинцев, а вот они уже лежат со скрученными лапками. А Ухов с
помощью двух самых обходительных товарищей ставит на ноги и
отряхивает от пыли сильно помятого и стонущего, но счастливого
штабного майора.