— У него-то нет проблем! Это у нас будут проблемы,
если мы эту карту в штабе дивизии покажем, и все твои зарисовки
окажутся чистой липой!
Ухов раздраженными движениями складывал
карту.
— Пошли отсюда, что здесь торчать!
Подобрав дохлых немцев и подталкивая прикладами
автоматов живых, разведчики поплелись назад, переговариваясь друг с
другом, поглядывая на меня и похохатывая. Ухов молча хмурился,
соображая, как поступить, с одной стороны сведения были полными и
ценными, а с другой их достоверность вызывала такие сомнения, что
никакого доверия к ним быть не могло.
Сам я уже начал жалеть, что заварил всю эту кашу,
добро бы, был я опытным разведчиком, надежным и проверенным бойцом,
так нет же, все как раз наоборот. Куда ни ткни, все у меня
сомнительно и подозрительно, и нахождение без оружия и документов в
прифронтовой полосе, звание и образование, несоответствующие
заявленной должности. А если к этому добавить непонятно как
обнаруженную группу немецких диверсантов, один из которых делится
со мной эксклюзивной информацией, то картинка складывается зловещая
и непротиворечивая. Налицо продуманная операция немецких спецслужб
по внедрению в ряды доблестной Красной Армии коварного диверсанта,
и дезинформации командования дивизии, а то и армии.
До чего же мне не хотелось светить свои
способности, но теперь деваться некуда, разведчики легко сложат
дважды два, и если не на официальных допросах, то чисто между
собой, сразу почувствовав самую легкую фальшь с моей стороны, без
труда прокачают меня на знание бытовых мелочей. Это тебе не пехота
и не артиллерия, у них мозги заточены по-особому, и направлены в
одну сторону.
Но пока я телился и соображал, как подкатить к
Ухову со столь деликатным разговором, тот ушел с пленными в штаб
дивизии, отправив лишних разведчиков, включая меня, в их
штаб-квартиру в лесной палатке.
По пути от нас отвалились еще двое, завернувшие на
кухню за обедом, а я с тремя оставшимися добрался до пункта своей
временной дислокации. И опасения, что это время окажется не слишком
долгим, грызли меня изнутри.
— Занимай свободный капонир! — Указал мне на кучку
лапника в углу палатки кареглазый здоровяк. — Это Гонтарева место,
он утром отвоевался. А моя фамилия Ильченко. Иван.
— Лапушкин, Авангард.