Я не медля, но и не сильно спеша пошел в выбранном
направлении, по ходу движения представляя, что будет дальше, и эти
представления о ближайшем будущем снова охладили мой пыл до полной
остановки. Положим, выйду я к пушкарям, вопросов нет, кругом ходит
толпами и поодиночке масса отбившихся от своих частей
красноармейцев. Может быть, и пострелять получится почти сразу, не
исключено, снаряды у гаубичников в наличии имеются, и если цель
недальняя, я смогу доказать свою полезность. А дальше что? Через
день-два выйдем к своим, и опять меня без документов возьмут в
оборот особисты. Нет, в эту советскую рулетку я играть не хочу,
пару пустых щелчков я уже слышал, и снова рисковать
глупо.
Вот что надо делать, так это возвращаться именно в
родную двадцать шестую армию, там меня и без печати на бумажке
подберут и обогреют. Пусть в лицо и не всякий узнает, обретался я
чаще среди пушкарей, да и то больше командного состава, но слухов и
легенд среди рядовых бойцов должно ходить без счета, так уж на
войне полагается. Я прямо представил себе эту душевную встречу. —
Стоять! Кто такой?! — Лапушкин! — Да быть того не может! Тот
самый?! — А какой же еще?! Веди к командиру!
Да, это то, что нужно. Сейчас перебираюсь на свою
сторону, ни с кем не контача, и тылами пробираюсь вдоль фронта на
юг, старательно обходя патрули. Есть тут, правда, одна серьезная
заковыка, если пройти по лесам, даже по степям, избегая проверки
документов не так трудно, для меня, конечно, то с таким большим
городом, как Киев, это несколько сложнее. А там немцы прижали наши
войска к пригородам, и чтобы обойти город, придется дважды
переправляться через Днепр, а сделать это, минуя посты, совсем уж
нереально.
Так, хорошо, а если пройти на юг по немецким тылам,
а уже потом выйти прямо в расположение двадцать шестой армии? Это
будет проще, в немецком тылу простора больше, ни крупных городов,
ни больших рек, полная свобода в выборе направления движения. А то,
что немцы не очень дружелюбно относятся к красноармейцам, так и это
менее обидно, чем когда плющат свои. Зато гражданское население к
отдельным советским бойцам должно относиться гораздо лучше, чем на
нашей стороне фронта. Там при случае и за дезертира сойдешь, а
здесь ты честный окруженец, попавший в беду, и вполне можешь
рассчитывать на сочувствие и помощь в смысле питания и ночлега, все
же народ тут, в массе лоялен советской власти.