– Вот он, тот корень проблем. Видите? Такой мерзкий, покрыт безобразными волосами. А под ним кожаный мешок с самым слабым их местом. Давайте примем его в свои ряды? Вы согласны?
Из настежь открытых ртов полился громкий, приводящий в ужас визг. Так не визжат даже маленькие дети. От этого визга картинка перед глазами смещается, а уши закладывает моментально. Толстуха улыбается, эта жирная сука лыбится! Я хотел было что-то ещё выкрикнуть, но тут мне поверх рта повязали тряпку, воняющую чем-то болотным, и затянули плотным узлом на затылке.
Ну всё, приехали.
Жирные руки потянулись к моему члену. Схватив его своими липкими пальцами, женщина возбуждённо хмыкнула. Она приблизилась к головке лицом и понюхала, облизывая пухлые губки. Я почувствовал, как вокруг пениса исчез почти весь воздух, в промежности стало холодно и щекотно. Это абсолютно мерзко, я сейчас потеряю сознание. Она будто увидела, что я вот-вот отключусь, и сжала член в руке. Мне стало больно, я попытался поднять ноги для зашиты, но узлы слишком крепкие, поэтому удалось лишь чуть оторвать спину от плоского камня и застонать в кляп.
– Тише, – она прикрыла свои притягательные губы лезвием кривого ножа с декоративной сверкающей ручкой. В её глазах отражается огонь. – Ты не успеешь почувствовать боль, я это обещаю.
Но только она взмахнула ножом, а я почти завизжал словно ребёнок, как лезвие зависло в воздухе. По залу прокатился громкий шёпот. Слов не разобрать, но толстуха точно поняла. Она уставилась прямо в мои глаза так, будто увидела там то, чего раньше не замечала. В её взгляде читался страх, который даже я не испытывал в данный момент. Она разжала кулак с моим членом внутри и опустила лезвие вниз, а затем выронила орудие. Люди с открытыми ртами моментально подняли нож и унесли куда-то вглубь толпы.
– Извините. – Промямлила она.
Гигантесса приказала отвязать меня, затем отвернулась, и по её дёргающимся дряблым плечам я понял, что она плачет. Она, не глядя не меня, махнула рукой куда-то в пустоту, и люди ослабили верёвки, снова подняли меня над головой. Словно кого-то важного понесли в сторону ворот, из которой вышла сама толстуха.
Открытые ворота всасывали меня и толпу как пылесос. Я услышал даже характерный звук. Тьма, а затем вновь светло. Там позолоченная исповедальня, освещённая невидимым для меня источником. Медленно спустив с поднятых рук, меня поставили прямо перед шторой. Я обернулся к ним, а они смотрят на моё тощее голое тело. Медленно пробираясь через толпу, ко входу в исповедальню подошла великанша с заплаканными глазами. От обильных слёз помада с её губ почти смазалась, обнажив глубокие порезы. Подняв голову, гигантесса закричала: «Простите меня!».